< Начало
5. Репрессии.
По чугунке Василий Петрович приехал на станцию Комаричи, а оттуда и до
родной деревни рукой подать. Обул он лапти и стал мирно крестьянствовать.
Но время было не очень благоприятным для этого. Абсурдность
существовавшая, в жизни Российской империи, вырвалась на свободу и начала
множится сама на себя, разбухая, ломая все на своем пути.
После национализации земли, когда было объявлено, что все помещичьи земли
даром передаются крестьянам, эти земли были захвачены крестьянами. Таким
образом, все пахотные земли в стране поступили в распоряжение общины.
Исполнилась самая заветная, самая желанная, самая главная многовековая мечта
русского крестьянства. Община победно восстановилась по всей стране после
утеснений и разрушений в результате антиобщинных мероприятий царского
правительства последних десяти лет его жизни. Община, одной из основных
функций которой был передел земли, достигнув своего максимума, обнаружила
конечность возможности своего развития. Для общины теперь осталось два
пути, либо захватывать земли других стран, либо постоянно перераспределять
землю внутри себя. Был и третий путь на который при возможности свободного
развития страна рано или поздно пришла бы сама. Это отказ от реликтовой
общинной системы, оставшейся только в России, и только из-за невероятно
долго затянувшегося крепостничества и дикого самовластия, и переход к
введению капиталистических форм ведения сельского хозяйства, подобный
успешный опыт имелся у многих стран и у ближайших соседей, да и в самой
стране. Этот путь развития не устраивал ни царя ни коммунистов. Новые
правители страны, понимая суть происходящих процессов, умело и жестко
втолкнули общину на узкий путь внутриобщинного передела, ведя дело по
самому кровавому сценарию, подавляя любые попытки свернуть. Русская
сельскохозяйственная община "под чутким руководством" дожившая аж до первой
полвины 20 века совершенно безжалостно сожрала своих лучших членов и сама
умерла при переделке в колхоз. Мышеловка захлопнулась.
1929 год был объявлен коммунистами годом великого перелома. Планировалось коллективизировать крестьянские хозяйства и уничтожить наиболее работоспособную
и зажиточную часть крестьянства, так называемых кулаков, конфисковать
обрабатываемую ими землю, имущество, денежные средства.
В ноябре 1929 года секретарь Орловского окружкома ВКП(б) Дробенин, бесновался, обращаясь с письмом ко всем членам окружной организации, подчеркивал необходимость со всей решительностью бороться со всякого рода проявлениями правых настроений, правых шатаний, с левыми заскоками и примиренчеством. Окружной прокурор в циркуляре 5 от 4 ноября 1929 года предлагал органам милиции, дознания по делам о невыполнении в срок зажиточно-кулацкими хозяйствами индивидуального задания по хлебозаготовкам, а равно и дела о спекуляции хлебом заканчивать в 24 часа и немедленно передавать в нарсуд. Секретарь окружкома ВКП(б) Котляр в письме райкома от 14 ноября 1929 года призывал добиться, чтобы соответствующие приговоры судов, в особенности в отношении кулацкой части деревни, своевременно приводились в исполнение. [44]
Согласно постановлению ЦК ВКПб от 5 января 1930 года в ведущих
зерновых регионах в Поволже и на Северном Кавказе коллективизация должна была
завершиться в течение года, в черноземных областях России, на Украине
и в Казахстане в течение двух лет, остальным районам давалось три года.
Отмашку на шикокомастабные убийства, репрессии и конфискации дало постановление политбюро ЦК ВКПб от 30 января 1930 года, О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации. На постановлении штампик, строго секретно. А вслед за ним 4 февраля, конкретно для исполнителей на местах была опять же секретная инструкция президиума ЦК СССР О выселении расселении кулацких хозяйств, за подписью Калинина и Андреева. Репрессии против кулаков проводились на основании секретных указаний, в которых не было даже намека на какой нибудь закон.
Кулачество было
поделено на три категории. Участники антисоветских движений должны
были передаваться в руки ОГПУ. Зажиточные хозяева, имеющие влияние на соседей, подлежали выселению в месте с семьями в отдаленные районы страны.
Все остальные, которые, по мнению местных властей, являются кулаками,
выселяли на худшие земли в том же районе. По всем категориям кулаков
были установлены твердые задания для каждого района.
Постановлением бюро Орловского окружкома ВКП(б) коллективизация неорганизованного крестьянства была предусмотрена на 100 процентов в течение 1930 года. Перед проведением массовых репрессий была проведена, как всегда, идеологическая и правовая подготовка.
Зимой 1929-1930 гг.
в погоне за высокими темпами коллективизации власти действовали грубо и
цинично. Во второй половине февраля 1930 г. ЦК ВКПб выпустил директивы о
недопустимости спешки в проведении коллективизации и о прекращении
раскулачивания там, где сплошная коллективизация еще не началась. Кроме
того, ЦК ВКПб 14 марта 1930 г. принял постановление "О борьбе с
искривлениями партлинии в колхозном движении" [ 9, т. 12, с. 425-428 ].
Однако это являлось лишь политической игрой. Судьба частной собственности
была давно решена властью, поэтому упомянутые партийные решения, конечно
же, не могли спасти семью В.П.Сафонова от репрессий.
Деревня Любощь погружена во мрак одной из ночей конца января тревожного
1930 года. В доме Василия Петровича тишина, безмятежно спят дети - их
уже пятеро: Дмитрий, Наталья, Филипп, Зинаида и полугодовалая Екатерина.
Жена Евдокия тяжко вздыхает в забытьи то ли притомившись от повседневных
забот, то ли предчувствуя чутким материнским сердцем неладное. Вдруг за
окнами раздается надрывный лай собак, ржание лошадей, слышны голоса и
настойчивый стук в дверь. Василий
Петрович по-солдатски быстро встает, всполошились дети, Евдокия опрометью
бросилась в красный угол к образам, крестится и шепчет: "Господи,
помилуй..." На пороге дома появляются люди, они возбуждены, по-видимому,
от осознания "государственной значимости" своих деяний; размахивают перед
глазами хозяев какими-то бумажками - мандатами и чьим-то грозным
постановлением; начинают обыск и изъятие ценных вещей и подозрительных,
на их взгляд, документов.
В процессе обыска изъято:
- Георгиевские кресты:
1-й степени № 24358,
2-й степени № 42944,
3-й степени № 141030,
4-й степени (два) №№ 10538, 005854;
- "Николаевские" денежные знаки - 66 штук на сумму 385 рублей;
- серебряная румынская монета;
- личная книжка (по типу военного билета) на имя Сафронова
(так в документе) Василия Петровича, где, помимо анкетных данных, указано
звание рядовой (последнее подчеркнуто красным карандашом с вопросительным
знаком), воинская категория № 1, форма книжки № 4, дата постановки на
учет - 21 марта 1923 г.;
- записка, написанная неразборчиво карандашом (понять смысловое
содержание не удалось) На обороте записки чернилами сделана надпись
"Табил" и приведена таблица с фамилиями: Кузюков И.И., Сафонов В.,
Климаков Ф., Жуков И., Кузюков И.
Обращает на себя внимание факт изъятия двух Георгиевских крестов 4-й
степени и отсутствие Георгиевских медалей. Второй обнаруженный и изъятый
при обыске Георгиевский крест 4-й степени № 005854 согласно известным нам
источникам не значится среди наград В.П.Сафонова. Номер этого пятого
Георгиевского креста существенно отличается от иных номеров наличием
впереди двух нулей. Такая нумерация стала применяться со второй половины
1916 г., когда количество награждений превысило миллион, а размер креста
не позволял поместить на нем семизначный номер, при этом на вертикальном
луче ставился знак "1/М" [15]. Принадлежность этого Георгиевского
креста удалось установить! На соответствующий запрос нам сообщили из РГВИА
о награждении им сослуживца В.П.Сафонова ефрейтора Максима Погорельцева
за то, что "в бою 7 сентября 1916 года у деревни Бубново при атаке
германской позиции, будучи тяжело ранен, не оставил строя до конца боя".
Вот таким неожиданным образом, по прошествии почти столетия, воскрешено
в истории имя еще одного русского солдата-героя. Это был тот самый бой,
за который фельдфебель Сафонов был награжден Георгиевским крестом 1-й
степени. Сотрудники РГВИА предполагают, что награда не была вручена
М.Погорельцеву из-за его выбытия из полка и осталась на хранении у
В.П.Сафонова, как непосредственного начальника награжденного. По-видимому,
иногда, глядя на эту награду, Василий Петрович вспоминал боевого товарища,
с которым плечом к плечу шел под пулями на врага. Больше он не сможет
взглянуть на эту награду, как и не увидит больше своих собственных наград.
Согласно семейному преданию Сафоновых царские награды были спрятаны
(закопаны). По-видимому, это касается только Георгиевских медалей,
имеющих на лицевой стороне изображение Николая II. В те непредсказуемые
годы хранение таких вещей вполне могло быть расценено, как
неблагонадежность. Спустя многие годы - в 1967 г., давая интервью
корреспонденту газеты [22] и коснувшись наград, Василий Петрович
сказал, что часть из них передал в фонд обороны страны, а иные обменял в
голодное время на хлеб. Это свидетельствует о том, что в 1960-х гг.
уже можно было говорить о службе в царской армии и наградах, но вспоминать
о репрессиях люди еще боялись.
В деле имеется талон к квитанции № 48 об изъятии ценностей, где
перечислены Георгиевские кресты и монета. После завершения следствия
ценности переданы по этой квитанции в хозяйственную часть охранотдела
ОГПУ.
Конфискованные награды, помимо ценности в духовном плане, имели и
чисто материальную ценность. Согласно [15] и с учетом номеров
наград установлено, что изъятые Георгиевские кресты были изготовлены:
1-й, 2-й степени - из золота 6000,
3-й и два 4-й степени из серебра 9900.
На момент ареста имущественное положение семьи В.П.Сафонова было
следующим. Недвижимость составляла 6 душевых наделов и 2 или 2,5 десятины
купленной земли с надворными постройками (хата и двор). Душевые наделы
несколько
разнились по губерниям и соответствовали одной десятине (или немного
более), которая, в свою очередь, несколько превышала один гектар
[ 9, т. 8, с. 138 ]. Таким образом, земли у них было в
собственности примерно 10 га. Кроме того, в хозяйстве содержалось одна
лошадь, одна корова и одна овца [7].
Семья, его брата, проходившего по этому же делу, Ивана Петровича
Сафонова состояла тоже из семи человек (он, жена, трое детей и на
иждивении сестра Феона с сыном Иваном Андреевичем Горбуновым) и имела 5
душевых наделов и 6 десятин купленной земли, всего более 12 га, а также
надворные постройки.
Таким образом, к моменту ареста Сафоновы владели лишь тем количеством
земли, которое могли обработать своим трудом и которое позволяло им
прокормить многодетные семьи. Подоплека действий властей очевидна:
требовалось забрать у крестьян-единоличников землю и имущество. Это можно
было сделать либо путем их принудительной коллективизации, либо путем
осуждения с конфискацией имущества и таким образом не только отобрать
землю, но и устранить всех способных, пусть даже потенциально, к
сопротивлению.
Обыску и аресту предшествовало постановление от 27 января 1930 г. о
принятии дела к производству, в котором уполномоченный ОГПУ Николай
Родионов указывает на то, что подозреваемые "систематически проводят на
селе антисоветскую и противоколхозную агитацию, направленную на срыв всех
мероприятий и кампаний Соввласти", в чем усматриваются признаки действий,
подпадающих под ст. 58-10 УК РСФСР ("Антисоветская агитация").
Ордер № 6 на производство обыска и ареста был выписан 29 января 1930 г,
в ордере упоминается фамилия милиционера Земскова. Обыски и аресты были
произведены 30 января 1930 г.
По этому делу проходили два брата Сафонова Василий Петрович и Иван
Петрович, два брата Сазоновы Захар Титович и Максим Титович и Митин
Стефан Семенович.
В тюрьму (Орловский дом заключенных) для проведения следствия
арестованных отправляли со станции Комаричи. Это место хорошо знакомо
Василию Петровичу. В молодости, как мы знаем, он работал здесь ямщиком,
а сейчас под конвоем милиции стоит с женой и пятью детьми, включая
полугодовалую дочь, на холоде. В это время по станции шел уже
упоминавшийся в нашем повествовании Павел Яковлевич Кочевых, который
работал там экспедитором. Увидев группу людей, окруженных милиционерами,
он подошел поближе и узнал среди них Василия Петровича и всю его семью.
Он подошел к милиционеру и спросил: "Могу ли я дать им денег?" Конвоир
ответил: "Дай, если есть". Павел Яковлевич выгреб из карманов все, что
было, около пяти рублей, и отдал Василию Петровичу. Затем арестованных
посадили в поезд и состав унес их в тревожную неизвестность, оставляя за
собой лишь извилистый шлейф дыма, выбивающийся из трубы паровоза, да и
тот вскоре растворился в голубых далях...
Обвинение строилось на основании показаний шестерых свидетелей.
Показания Алдушина Григория Семеновича, 35 лет.
Обвиняемые состоят в секте евангелистов, причем Митин, Сафоновы и
Сазоновы являются ее "вождями".
Когда приезжал фельдшер делать детям прививки от оспы, то они
отговаривали односельчан, утверждая, что это печать антихриста, которую
ставят на детей колхозников. В результате некоторые родители смывали
прививку самогонкой.
Кроме того, они выступали против хлебозаготовок, говоря, что хлеб
должны сдавать жители Поволжья и Кавказа, у которых больше земли.
Сафоновы и Сазоновы "являются самыми сильными в прошлом кулаками и
явные вредители Соввласти", но в настоящее время смирились и затаились.
Показания Бычкова Ильи Гавриловича, 34 года, кандидат в члены ВКПб.
Сафоновы являются родными братьями и до революции вели общее "кулацкое
хозяйство". Земля Бычковых (5 наделов) была отдана отцом (Гаврилой
Бычковым) на 9 лет Сафоновым.
"Мой брат жил у них в работниках. Платили за землю краюху хлеба, мерку
картошки, а подать за землю мы платили сами. Отец Сафоновых был сельский
староста. Сафонов Василий был в старой армии подпрапорщиком, а после
революции дезертировал и руководил отрядом местных дезертиров, которых
было более 20-ти человек. До прихода белых было объявлено о выдаче
вознаграждения за его поимку. При белых имел с ними связь и их встречал.
После ухода белых опять дезертировал. Одно время состоял на учете и
работал в Лопандине в саду. За ним приезжал Ревтрибунал, но он сбежал.
Во время восстания Сафонов Василий состоял у них разведчиком. Был лишен
избирательных прав в 1925-1926 годах, но почему-то в 1927 году
восстановлен. В 1919 году был забран и находился в отдельном батальоне
в Москве а Павловских казармах, но там собрал человек 15 односельчан и
с ними сбежал в деревню, где и встречал белых. Я в то время был в
батальоне, но нас осталось человека 4 бедняков и мы с ними не пошли".
Показания Зайцевой Маклии Дмитриевны, 43 года.
Рассказала о случаях связанных с прививками от оспы, привела пример
с Горбуновой Ксенией Васильевной, которая смывала прививку ребенку. В
деле отмечается, что Горбунова К.В. этот факт не подтвердила.
Показания Поликарпова Ивана Ефимовича, 17 лет, член ВЛКСМ.
Утверждал, что обвиняемые являются членами секты евангелистов, которая
не зарегистрирована, в связи с чем, неоднократно подвергались штрафам.
Руководителем секты является Митин, а его заместителем - Сафонов И.П.
Все обвиняемые из бывших "крепких кулаков", лишались избирательных прав.
Проводят усиленную агитацию против колхозов.
Показания Сазонова Ивана Титовича, 45 лет.
Не отрицает факт существования незарегистрированной "Евангелистской
общины", проводящей собрания по воскресеньям. Называет Митина
"Пресвитером". Описывает обряд крещения, при котором сектанты в нижнем
белье входили в речку, а односельчане над ними смеялись.
"При белых я был дома, кто их встречал, я не знаю. Во время восстания
тоже был дома, на печи, и кто руководил восстанием не знаю".
Щербакова Николая Афанасьевича, 39 лет.
Показывал, что Сафонов до революции был подпрапорщиком, награжден
тремя медалями и четырьмя крестами. Во время гражданской войны был
учетчиком, колол дрова, работал "при заводе в Лопандине". За ним
приезжали из Ревтрибунала, но он тогда служил в заводской охране.
Представители Ревтрибунала проверили в заводоуправлении списки и уехали.
"При белых жил дома, т.к. до этого нигде в Красной армии не служил.
Ездил он в Москву вместе с Бычковым. Во время восстания в нашей местности
он служил в охране в Лопандине и был дома, принимал ли участие в восстании
я не знаю, когда я заходил к нему, то он был дома".
К делу приобщен акт от 09.01.1930 года, согласно которому 06.01.1930
года было обнаружено собрание евангелистов. Собрания проводились в доме
Митина С.С. Акт подписан членом Б.Криченского сельсовета Бычковым И.Г.
При составлении акта присутствовали комсомольцы: Жилкина Марфа и
Поликарпов Иван.
На допросе 1 февраля 1930 года Василий Петрович показал следующее.
Когда в Красную Армию призывали бывших унтер-офицеров он "в комиссариате
записался рядовым". Накануне призыва лиц его года рождения в Красную
Армию он "заблаговременно поступил в Лопандинский отряд в охрану завода"
(так как, по-видимому, бойцов отряда охраны не призывали в армию).
В 1919 г., "как дезертира, его в числе 50-ти человек под конвоем отправили
в Орел и затем в Москву, где они жили в "казармах около Хитрова рынка".
Через месяц он и еще четыре односельчанина сбежали и пешком добрались до
своей деревни. Какую-либо связь с белыми отрицал, утверждая, что в
восстании участия не принимал, так как в это время находился в
Лопандинском отряде. Подтвердил факт лишения его ранее избирательных
прав, но отметил свое восстановление в этих правах. Утверждал о якобы
имевшем место его вступлении в колхоз "с первого дня его организации",
отмечая к тому же, что "против колхоза никогда и ни с кем не говорил".
В евангелической общине не состоит. Виновным себя в чем-либо Василий
Петрович не признал.
Из материалов дела следует, что ряд существенных положений
предъявленных обвинений не подтверждены никакими документами и базируются
в основном только на наиболее резких обвинительных показаниях одного из
свидетелей. Доказанным можно считать лишь факт уклонения В.П.Сафонова от
службы в Красной Армии. Усомниться в смелости Василия Петровича - полного
Георгиевского кавалера - невозможно, поэтому весьма вероятно, что он
попросту не хотел участвовать в братоубийственной гражданской войне.
Воинский долг перед своей родиной он выполнил более чем сполна. Кроме
того, дома жена не могла одна обеспечить жизнь себе и малолетним детям
(в 1919 г. их было двое, в 1922 г. - трое). Следует отметить смекалку
Василия Петровича, с которой он избегал службы в армии. Определенная
хитрость просматривается в его объяснениях по поводу якобы имевшего место
желания вступить в колхоз. Несмотря на полное отсутствие доказательной
базы следователь составил 12.02.1930 года обвинительное заключение,
содержащее следующие основные положения.
С.С.Митин, И.П.Сафонов и М.Т.Сазонов - являются руководителями
нелегальной общины евангелистов-сектантов. Как самостоятельная, община
образовалась в 1928 г., так как "на 9 съезде она не подчинилась
решению руководства евангелистов о несении военной службы наравне со всеми гражданами
и выступили против сборов по 3 руб. в год с члена на миссию, за что и
были отлучены". Вновь организованная община естественно не была зарегистрирована властью,
так как не легла под эту власть.
В.П.Сафонов и З.Т.Сазонов - бывшие кулаки и родственники сектантов.
Сафоновы в прошлом "имели сильное кулацкое хозяйство, скупали землю у
бедноты за хлеб и картошку". Отец Сафоновых был сельским старостой.
В.П.Сафонов скрыл звание подпрапорщика (заметим, что даже ОГПУ не
узнало о чине прапорщика, иначе его участь могла сложиться более печально),
"всю гражданскую войну дезертировал, являясь руководителем целой банды
дезертиров своей деревни в 22 человека и за его поимку в 1919 г. было
объявлено о вознаграждении". Под конвоем направлялся через Орел в Москву,
откуда сбежал и скрывался до демобилизации лиц его года рождения.
В 1921 г. участвовал в восстании. "В колхоз вошел до поры, до времени
только для спасения своей шкуры, но обществом в списки колхоза еще не
включен".
В обвинительном заключении отмечается, что допрошенные в качестве
обвиняемых виновными себя не признали, "так как проповеди о клеймении
никакого отношения к мероприятиям колхоза не имеют и на кампании Соввласти
влиять не могут". В этой фразе обвиняемых сквозит явная издевка.
Наспех состряпанное обвинительное заключение предопределило и
обвинительный приговор. Приведем выписку из протокола Особого Совещания
при Коллегии ОГПУ от 13 апреля 1930 г.:
"Слушали: Дело № 99298 по обвинению граждан Митина Стефана Семеновича,
Сафонова Ивана Петровича и др. в числе 5-ти чел. по 58/10 ст. УК.
Постановили: Митина Стефана Семеновича, Сафонова Василия Петровича
выслать в Севкрай сроком на три года, считая срок с 30/1-30 г.
Сафонова Ивана Петровича, Сазонова Максима Титовича приговорить к
лишению свободы сроком на четыре месяца, считая срок с 30/1-30 г.
Сазонова Захара Титовича заключить в концлагерь сроком на три года,
считая срок с 30/1-30 г. Дело сдать в архив".
Севкрай - это Северный край, являвшийся административной единицей в
период с 14 января 1929 г. по 5 декабря 1936 г. с административным
центром - г.Архангельск; в 1937 г. край разделен на Архангельскую и
Вологодскую области [9, т. 13, с. 314]. Более конкретное место ссылки
дает нам источник [7], где указано, что семья В.П.Сафонова находилась
"на спецпоселении в порядке раскулачивания" в Плесецком районе.
В уголовном деле [ 8 ] имеется медицинский акт Орловского
дома заключенных от 12 февраля 1930г., из которого следует, что Василий
Петрович среднего роста, здоров, со стороны внутренних органов "уклонений
нет". Во время войны ранен не был. Кроме того, указано: "К тяжкому труду
годен. Может следовать пешком". Значительно позднее дали о себе знать
годы, проведенные на войне в окопах под дождем и на снегу: в старости у
Василия Петровича болели ноги.
Обращает на себя внимание подпись Василия Петровича в анкете
арестованного: "Сафоновъ", содержащая на конце отмененную новой властью
букву "ер", что само по себе тогда могло быть расценено, как вызов.
Оставшиеся на свободе родственники Василия Петровича ничего не знали
о его судьбе. Владимир Павлович Кочевых рассказывал, что через некоторое
время после ареста Сафоновых до его отца Павла Яковлевича Кочевых дошел
слух о том, что они всей семьей отправлены на Соловки или в Карелию. И
Павлу Яковлевичу пришла мысль: "А если обжаловать арест?!" Павел Яковлевич
слыхал, что Калинин председатель какого-то ЦИКа и решил написать ему,
писать он умел: "Дорогой Михаил Иванович. Я вам сообщаю, что того, с кем
вы праздновали взятие Зимнего дворца, комиссара Павловского полка Сафонова
Василия Петровича вдруг забрали, и всю его семью, и всех их отправили в
неизвестном направлении". Ждет ответа и до сих пор Калинин ему не ответил.
Нужно отметить, что этот поступок Павла Яковлевича был рискованным, так
как сам он мог быть обвинен в сообщничестве и поехать следом за ними. Но
все обошлось...
У нас нет сведений о том, как протекала жизнь в ссылке. Можно лишь
представить себе тяготы многодетной семьи, заброшенной в чужие края с
суровым северным климатом. Тюрьма и ссылка явились причиной смерти в
младенческом возрасте младшей дочери Екатерины (в ссылке или вскоре после
освобождения).
Не прошло и года, как семье Василия Петровича удалось вырваться из
ссылки. Согласно Постановлению Комиссии Орловского окрисполкома от
4 августа 1930 г. семья подлежала освобождению с возвращением к прежнему
месту жительства [7]. Неизвестно, помогло ли письмо П.Я.Кочевых или
какие-то иные обстоятельства...
После ссылки семья не вернулась в Любощь (наверное, они понимали, что
там им спокойно жить не дадут), а поселилась в Ленинграде. Глава семьи
устроился на мукомольный завод имени В.И.Ленина. Но и в Ленинграде Василий
Петрович не чувствовал себя в безопасности, особенно после так называемого
"Семеновского дела" (1931 г.), по которому было репрессировано 19 (причем
10 расстреляно) бывших гвардейцев Семеновского полка [6]. Понимая, что
Советская власть не доверяет солдатам императорской гвардии, у Василия
Петровича зреет решение переехать с семьей подальше от крупного города и
всевидящего ока властей. Время подтвердило то, к чему пришел своим умом
Василий Петрович. Не зря в книге [6] сказано: "Судьба бывших императорских
гвардейцев, воевавших в Красной Армии, в большинстве случаев трагична".
Последним толчком к переезду послужило убийство в Ленинграде С.М.Кирова
(1934 г.). Василий Петрович понял, что вслед за этим последует очередная
волна репрессий и нужно незамедлительно бежать из города "на 101-й
километр". Благо завод имел в д. Заречье Окуловского района Новгородской
области подсобное хозяйство, куда Василий Петрович переехал работать и
вскоре перевез семью. Затем он построил дом в близлежащем поселке Оксочи,
расположенном при железнодорожной станции, и после 1937 г. с семьей
перебрался туда. Стали они там тихо да мирно жить, стараясь не ворошить
прошлое...
Не возвратиться на место ареста, забиться в медвежий угол и незаметно
сидеть в нем - вот единственно правильная тактика преследуемых в те годы,
как это ясно нам теперь. Поступившим именно так удалось выжить, тех
же, кто все-таки вернулся домой поглотила пучина повторных репрессий.
* * *
Так никогда больше Василий Петрович не ступил на землю предков, не
бросил горсть зерна во вспаханную им родную любощскую землю.
До конца дней ему вспоминались изумрудные луга, посеребренные утренними
росами; звуки протяжно звенящих кос, перемежающиеся с чистой песней
жаворонка; благоухание свежескошенных трав; мерно покачивающиеся от
ласкового прикосновения ветерка тугие золотистые колосья пшеницы;
тянущиеся к солнцу, как к живительному источнику, подсолнухи; любощский
сад, многие годы радовавший глаз своим буйным цветением; пруд, покрытый
кружевом из сияющей россыпи солнечных бликов... Все это безвозвратно ушло
в прошлое, и лишь светлые воспоминания согревали душу в обыденном потоке
будней.
Но иногда, словно мрачные грозовые тучи, разрывающие голубизну небес,
теребили незаживающие сердечные раны тяжкие думы о пережитых невзгодах и
лишениях. Василий Петрович гнал их прочь, но разве вычеркнешь из памяти
былое. Разве забудешь любимую малютку Катеньку, побывавшую в ссылке и
погибшую так трагически еще ни разу не успев произнести слово "мама".
И тогда слезы накатывались на глаза этого мужественного и сильного
человека...
6. На склоне лет.
Итак, начался Оксочинский этап жизни Василия Петровича.
Василий Петрович устроился на работу в Оксочскую школу рабочим:
плотничал, столярничал и ухаживал за лошадьми, которых, по воспоминаниям
внучек, очень любил. Нам удалось разыскать статью о школе в районной
газете [4], написанную старейшей учительницей Екатериной Михайловной
Алексеевой, у которой учились дети и внуки Василия Петровича. Вот, что
мы узнали из этой статьи. В Оксочах школа появилась давно - в последней
четверти 19 в. и располагалась она
тогда вблизи храма недалеко от железнодорожной станции. Это было
одноэтажное здание с одним классом и квартирой для учителя. В 1906 г.
школа по своему статусу стала двухклассной, количество учеников росло и
помещений было недостаточно. Вокруг поселка располагались дачи зажиточных
людей, среди которых была дача морского инженера П.Н.Сухинича. Он-то и
выделил средства на постройку нового здания школы на том месте, где она
стояла до недавнего времени (в 2003 году этот памятник архитектуры был
сожжен). Двухэтажное деревянное здание получилось красивым, вместительным
и уютным: светло-зеленые стены, красная крыша, новая добротная мебель. С
осени 1906 г. в шести классах школы начались занятия, к тому же имелся
интернат на 25 человек. Еще до революции директором школы стал Василий
Александрович Алексеев, учительствовавший в ней до 1960-х гг. Василий
Александрович и Екатерина Михайловна были супругами и оба Заслуженными
учителями школы РСФСР. В 1921 г. школа была включена в систему
транспортных школ Октябрьской железной дороги. С этими людьми Василию
Петровичу довелось потрудиться бок о бок не один год.
У одной из правнучек Василия Петровича - Евгении Владимировны
Ивановой - чудом сохранились журналы характеристик за 1937-1939 гг. и
протоколов педагогических советов за 1955-1959 гг. школы № 19 станции
Оксочи. В первом из них мы находим характеристики на детей Василия
Петровича - Филиппа и Зинаиду. В характеристиках отмечается присущий
большинству Сафоновых весьма экспансивный характер, приводивший иногда
к нарушениям дисциплины в классе. Особенно это было характерно для
Филиппа.
Во время Великой Отечественной войны Оксочи бомбили, рвались бомбы и
возле школы, но она устояла. Занятия в годы войны практически не
прерывались, лишь ненадолго, когда немцы заняли Малую Вишеру. Кроме учебы
учителям и ученикам приходилось помогать колхозникам на
сельскохозяйственных работах. Некоторое время школа принимала ребят из
осажденного Ленинграда.
В годы военного лихолетья Василий Петрович уже разменял шестой десяток
лет и не мог, как прежде, встать в военный строй, а продолжал трудиться в
Оксочах. В армию были призваны его сыновья - Дмитрий и Филипп.
Дмитрий попал в плен, и после освобождения был сослан в Киргизию (опять
ссылка!), где остался до конца жизни. В конце 1930-х гг. школьный учитель,
отмечая неусидчивость и беспокойный характер Филиппа, не мог знать, что
вскоре этот паренек будет ранен на фронте и благодаря своему характеру,
не долечившись, сбежит из госпиталя вновь на фронт и пропадет без вести
где-то на Волховском направлении...
Находясь в Оксочах Василий Петрович не знал о том, что происходит у него на родине.
В докладной записке начальника штаба партизанского движения на Брянском фронте старшего майора госбезопасности Матвеева сообщается, что в первые месяцы войны с Германией в Брасовский, а также в некоторые другие из соседних районов вернулись несколько десятков раскулаченных и высланных в период проведения коллективизации, которые в расчете на близкий конец советской власти "уже присматривались к бывшей своей собственности, прикидывая, во что обойдется ремонт жилого дома, каким образом использовать свою землю, выгодно ли восстановить мельницу и т.д.", - нисколько не скрывая своих настроений от окружающих. В той же записке отмечались сильные антисоветские настроения среди крестьян Брасовского района.[43]
Еще до прихода немецкой армии система господства большевиков на местах рушилась подобно карточному домику. Уже цитируемой выше докладной записке сообщается о том, что "эвакуируемые семьи партийного и советского актива провожались под свист и недвусмысленные угрозы со стороны распоясавшейся антисоветчины, а часть сотрудников учреждений упорно избегала под различными предлогами эвакуации". [43]
В обстановке крушения фронта и безвластия в покидаемых Красной Армией районах крестьяне начали делить колхозную землю. Они вооружались брошенным оружием и создавали отряды самообороны с тем, чтобы защитить свои деревни от грабежей со стороны голодных солдат-окруженцев и уже начинавших разворачивать свою деятельность "партизанских" отрядов. [43]
После ухода Красной армии в середине сентября 1941 года и бегства функционеров районной советской власти, еще до появления немецких войск в Локте было организованно местное народное самоуправление. "Вечевой сход" представителей всех населенных пунктов Брасовского района Брянской области и сопредельных районов Орловской области избрал губернатором Локтя и сопредельной земли Константина Павловича Воскобойника 1895 г.р., работавшего преподавателем в локотском лесотехническом техникуме, а его заместителем Бронислава Владиславовича Каминского 1899 г.р., работавшего инженером на локотском спиртзаводе. Была образована Локотская республика. Ее флагом стал российский триколор с Георгием победоносцем на красном щите в центре. [42]
Руководство Локотской республики 4 октября 1941 года встретили хлебом солью передовые части Вермахта. Сначала на оккупированной территории под русским самоуправлением существовала Локотская волость, далее был образован Особый Локотский округ имевший в своем составе восемь районов: Дмитровский район Орловской области, Дмитриевский район Курской области, Брасовский, Комарический, Севский, Суземский, Навлинский, Михайловский районы Брянской области. [42]
Отряд Народной милиции численностью 20 человек вырос в Русскую Освободительную Народную армию (РОНА). В 1942 году численность РОНА составляла около 12000 человек, а с "ополченцами" около 20000. [42]
Первым делом в появившейся на свет Локотской республике сбылась давнишняя, более чем десятилетняя мечта простого сельского человека: волостная управа ликвидировала ненавистные колхозы. При этом имущество, инвентарь были розданы крестьянам поровну в зависимости от количества едоков в семье. Таким же образом была разделена между крестьянскими семьями земля колхозов. Уже к концу 1941 года подавляющая часть колхозов была распущена, и их земли были распределены между селянами. В наступившем 1942 году размер подушного участка равнялся примерно 10 гектарам. Большинство семей в Локотской республике имели одну или несколько коров, свиней, овец, лошадь. Об успехах аграрной политики самоуправления свидетельствует хороший урожай, снятый осенью 1942 года
[42,43]
Ранее отнятое, конфискованное во время коллективизации и позже имущество
было все возвращено его бывшим владельцам или членам их семей. Это проходило
в строгом соответствии с указом обер-бургомистра Особого Локотского округа
Бранислава Владиславовича Каминского № 185 от 23 июня 1942 года
"О восстановлении справедливости в отношении раскулаченных".
Это единственный документ подобного рода, вышедший на территории
России после переворота 1917 года. Ни до, ни после в России подобного
документа никогда не было, как никогда не было и самой реституции.
В соответствии с этим указом все имущество, которое было отнято,
конфисковано, национализировано теперь было возвращено безвозмездно
бывшим его владельцам. А если какое-либо имущество было утрачено, то
бывшему владельцу выплачивалась соответствующая компенсация. [42]
Благодаря слаженной работе сплоченной команды единомышленников, Локотская республика после разрушений периода начала войны, стала стремительно и успешно развиваться и восстанавливаться. Уже через год, во второй половине 1942-го, население Локотской республики, по заключению германских специалистов и экспертов, жило лучше населения всех областей, оккупированных германским Вермахтом, не говоря уже о советских территориях. Эти эксперты констатировали, что Локотская республика не только живет лучше всех других территорий, но и обходится без каких-либо дотаций от германского рейха и при этом регулярно выполняет все поставки, которые она должна выполнять по имеющейся к ней требованиям германских властей. [42]
И все это в условиях войны и тотального дефицита. Все это делалось только за счет скудных местных ресурсов да смекалки и умения русского народа, который, почувствовав, глотнув немного свободы, развил такую предприимчивость и работоспособность, такие остроумные технические изобретения стал выдавать, что все росло как на дрожжах. [42]
Менее чем через два месяца после образования Локотской республики НКВД начало активную диверсионную работу против нее. В этот район перебрасываются хорошо обученные и экипированные диверсионные группы, которые организуют диверсии и карательные операции. [42]
По данным подпольного Орловского областного комитета ВКПб, в июле 1942 года на территории Орловской области действовали 60 "партизанских" отрядов общей численностью 25240 человек. По немецким данным непосредственно против Локотской республики было задействовано 12000 "партизан", можно предположить, что это число доходило до 18500 человек. [42]
После прихода Красной армии народ бывшей Локотской республики потянулся в леса. Несмотря на систематические карательные операции и зачистки, которые можно назвать геноцидом "локотчан" сопротивление народа продолжалось и в 1944 и в 1945 и в 1946 годах. Отдельные очаги вооруженного сопротивления оставались на территории бывшей Локотской республики до 1951 года. [42]
История не знает сослагательного наклонения и мы не знаем как бы себя повел Василий Петрович, окажись он в это время у себя на родине в Любощи. Мы не знаем, как бы ему удалось в очередной раз выпутаться из хитросплетений взаимопроникающих противоречий. Мы только точно знаем, что он был в это время в Оксочах.
Закончилась война и наступило, теперь уже надолго, хотя и нелегкое,
но мирное время. Протокол одного из педагогических советов за 1958 г.
дает нам представление о хозяйстве школы тех лет. Школе принадлежал
участок земли площадью в 7,5 га, на котором располагались: две спортивные
площадки, два цветника, географическая площадка, пруд с карасями, сад
(1 га), опытный огород (0,25 га) с парниками на 20 рам, а также животные:
две рабочие лошади, две коровы и кролики. Судя по этому, сложа руки Василию
Петровичу сидеть не приходилось. Кроме того, при школе продолжал
функционировать интернат на 25 человек. Поселок Оксочи располагался на
территории колхоза имени С.М.Кирова и дети со школьных лет приобщались
к работам на земле, хотя немало из них шли в фабрично-заводские училища.
В протоколах педагогических советов упоминается Геннадий Федорович
Сафонов - внук Василия Петровича. В 1956 г. при переводе в 5-й класс
он был награжден за хорошую учебу, а вот в 1958 г. ему снизили до 4
оценку за поведение - опять проявился буйный характер Сафоновых.
Василий Петрович поддерживал связь с родными и в 1957 г., несмотря
на солидный возраст, предпринял дальнюю поездку к сыну Дмитрию в Узген.
Посмотрел, как живется сыну, повидался с невесткой, внуками. Примерно в
начале 1960-х гг. Василий Петрович ушел на заслуженный отдых.
Ездил он и к дочери Зинаиде,
которая жила с мужем и детьми в Пушкине под Ленинградом. Не преминул
навестить Павла Яковлевича Кочевых, который переехал в 1965 г. из Любощи
в Ленинград по настоянию своего сына Владимира, занесенного сюда войной и
осевшего здесь. Владимир Павлович так рассказывал об этой встрече: "Как
всегда открыли бутылку, Павел Яковлевич любил это дело, поговорили о том,
о сем. Я, качая люльку своего сына, спросил Василия Петровича: "А как это
Вы там брали тогда Зимний, расскажите". Он ответил: "Что там рассказывать,
да и ехать нам уже скоро, могу сказать только, что все что об этом говорят
все врут".
Наступил 1967 г. - год 50-летия Великой Октябрьской социалистической
революции - и вся страна готовилась к грандиозному празднованию. Особым
вниманием пользовались ветераны борьбы за установление Советской власти.
О затерявшемся в сельской глубинке В.П.Сафонове, наверное, и не вспомнили
бы, если бы не случай. Его однополчанин, надеясь на улучшение своих
жилищных условий, разыскал Василия Петровича для того, чтобы тот подтвердил
его участие в революции и взятии Зимнего. Так открылось властям
революционное прошлое нашего скромного пенсионера. Тут же к Василию
Петровичу зачастили журналисты; художник В.Фролов нарисовал для газеты
его портрет;
его имя, как говорится, не сходило со страниц районных и
областных газет [21, 22, 23], промелькнуло оно и в книге о героях Октября
[11], где в приложении приведен список комиссаров Военно-революционного
комитета. Следует отметить, что в угоду текущему моменту в статьях акцент
сделан исключительно на "темном прошлом" и "светлом будущем" страны.
Затем были встречи с пионерами; колхоз выделил лес на ремонт дома и
помог с заготовкой дров; дали путевку в санаторий Пятигорска, где он
подлечил больные ноги.
Апофеозом всего этого стало награждение В.П.Сафонова орденом Красного
Знамени. Соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР был
опубликован в газетах [16, 19]. Согласно этому Указу награждались активные
участники Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской
войны и лица, наиболее отличившиеся в борьбе за установление Советской
власти в 1917-1922 гг.
Каким же запомнился Василий Петрович своим внучкам? В первую очередь
строгим: он не любил беспорядок, суету, нерадивость и, особенно, пьянство.
В его проницательных глазах светилась житейская мудрость. Детей и внуков
любил, но чрезмерной ласки не проявлял. Всегда был аккуратен и подтянут,
сохраняя гренадерскую выправку. До конца своих дней обладал хорошей
памятью, однако в пространные рассуждения не вступал.
Земной путь Василия Петровича окончился 5 октября 1975 г. на 87-м году
жизни. Он прожил яркую, полную невзгод и героизма жизнь. Упокоение он
нашел на Оксочском кладбище рядом со своей супругой Евдокией, умершей
намного раньше - в 1951 г. На его могиле установлен обычный православный
крест. Так и приютились друг против друга на разделенных железнодорожным
полотном холмах дом, где он жил, и последнее его пристанище...
В деле [8] имеется заключение о реабилитации, которое 16 июня 1989 г.
утвердил прокурор Орловской области Л.Ф.Павлов. В заключении сказано, что
В.П.Сафонов "подпадает под действие ст. 1 Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 16.01.1989 г. "О дополнительных мерах по восстановлению
справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х
и начале 50-х годов".
В деле также есть заключение о реабилитации Ивана Петровича Сафонова, утвержденное
тем же прокурором.
Таким образом, реабилитация Василия Петровича де-юре произошла в год
столетия со дня его рождения, то есть лишь спустя 59 лет после осуждения
и 14 лет после смерти. Ему так и не суждено было узнать об этом.
Конечно же, никаких мер, тем более дополнительных, кроме тихого
заключения о реабилитации, для восстановления справедливости
предпринято не было и, наверное, не будет...
Послесловие.
Вот и перевернута последняя страница истории жизни Василия Петровича
Сафонова, волею судьбы ставшего украшением могучего и раскидистого родового
дерева Сафоновых.
Хочется отметить, что среди потомков Матвея - старейшего из известных нам
Сафоновых - есть крестьяне, рабочие, инженеры, экономисты, учителя,
военнослужащие, ученые. Каждый из них, будь то рядовой служащий или
государственный деятель, в основном были добросовестными тружениками,
а по складу своего характера - независимыми личностями.
По имеющимся на сегодня данными известно около 120-ти потомков Матвея
Сафонова. В действительности их может быть в полтора - два раза больше.
Сам же Василий Петрович является предком для 37-ми известных нам его
потомков в четырех поколениях: детей, внуков, правнуков и праправнуков.
Надеемся на то, что молодая поросль Сафоновых воспримет все лучшее от
своего славного предка и будет свято хранить память о нем.
Любые сведения читателей, которые помогут устранить еще имеющиеся белые
пятна в истории жизни Василия Петровича Сафонова будут восприняты авторами
с глубокой благодарностью. Обратиться к авторам можно по адресу:
198207, Санкт-Петербург, а/я 237.
Список наград В.П.Сафонова.
1. Георгиевский крест 1-й степени № 24358, приказ по лейб-гвардии
Павловскому полку от 26.02.1917 г. № 64-А, § 10 [ 29 ]
2. Георгиевский крест 2-й степени № 42944,
приказ по лейб-гвардии Павловскому полку от 13.01.1917 г. № 13-А, § 3 [
28 ]
3. Георгиевский крест 3-й степени № 141030, приказ по лейб-гвардии Павловскому полку от 10.03.1916 г. № 79-А, § 6 [ 27 ]
4. Георгиевский крест 4-й степени № 10538, приказ по лейб-гвардии Павловскому полку от 2.11.1914 г. № 117-А, § 4 [ 26 ]
5. Георгиевская медаль 2-й степени № 38847, приказ по лейб-гвардии Павловскому полку от 19.03.1917 г. № 88-А, § 2 [ 31 ]
6. Георгиевская медаль 3-й степени № 124974, приказ по лейб-гвардии Павловскому полку от 10.03.1916 г. № 79-А, § 6 [ 27 ]
7. Георгиевская медаль 4-й степени № 1163208, приказ по лейб-гвардии Павловскому полку от 19.03.1917 г. № 88-А, § 2 [ 31 ]
8. Орден Красного Знамени, приказ Революционного Военного Совета Республики от 31.07.1919 г. № 156 [24]
9. Орден Красного Знамени № 469282, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28.10.1967 г. [16, 19]
Список использованных источников.
1. Кочевых С.В. Сборник статей и материалов посвященный деревне
Любощь и местам ее окружающим. www.diderix.petergen.com , СПб., 2002-2008.
2. Шаргородский С.М. Кочевых С.В. Василий Петрович Сафонов
из деревни Любощь. СПб., 2005.
3. Шварц, В.С. Архитектурный ансамбль Марсова поля. Л.1989
4. Алексеева Е. История Оксочской школы // Заря коммунизма. 1967, № 79, 5 ноября; № 80, 7 ноября.
5. Антонов Б. "Сиянье шапок этих медных..." (лейб-гвардии Павловский полк в Санкт-Петербурге) // Санкт-Петербургские ведомости. 1991, 5 октября.
6. Антонов Б.И. Императорская гвардия в Санкт-Петербурге. - СПб.: Глагол, 2001.
7. Архив УВД Архангельской обл. Ф. 7, д. 120795.
8. Архив УФСБ по Орловской обл. Д. 6950-П.
9. Большая Советская Энциклопедия (в 30-ти томах) / Гл. ред. А.М.Прохоров. - 3-е изд. - М.: Сов. энцикл., 1969-1978.
10. Великая Октябрьская социалистическая революция: энциклопедия / Под ред. П.А.Голуба и др. - 3-е изд., доп. - М.: Сов. энцикл., 1987.
11. Герои Октября (в 2-х томах). - Л.: Лениздат, 1967.
12. Директивы Главного командования Красной Армии (1917-1920 гг.): сборник документов. - М., 1969.
13. Директивы командования фронтов Красной Армии (1917-1922 гг.): сборник документов (в 4-х томах). - М., 1971.
14. Донесения комиссаров Петроградского Военно-Революционного Комитета. - М.: Госполитиздат, 1957.
15. Дуров В.А. Русские награды XVIII-начала XX в. - М.: Просвещение, 1997.
16. Заря коммунизма. 1967, № 134, 11 ноября.
17. Керсновский А.А. История русской армии (в 4-х томах). Т.3. - М.: Голос, 1994.
18. Кузнецов А.А. Энциклопедия русских наград. - 3-е изд., доп. - М.: Голос-пресс, 2002.
19. Новгородская правда. 1967, № 263, 7 ноября.
20. Петроградский Военно-революционный Комитет: документы и материалы (в 3-х томах). - М.: Наука, 1966.
21. Попов В. О людях с горящими сердцами // Новгородская правда. 1967, № 301, 26 декабря.
22. Попов В. Сказ о полном кавалере // Новгородская правда. 1967, № 191, 15 августа.
23. Прокофьев Н. Жизнь не прошла мимо (из воспоминаний ветерана революции В.П.Сафонова) // Заря коммунизма. 1967, № 63, 28 мая; № 72, 18 июня; № 75, 25 июня.
24. РГВА. Сборник приказов Революционного Военного Совета Республики за 1919 г.
25. РГВИА. Ф. 2581, оп. 1, д. 1060, лл. 12об., 14, 18об., 19, 21об., 22.
26. РГВИА. Ф. 2581, оп. 2, д. 899, л. 271 об.
27. РГВИА. Ф. 2581, оп. 2, д. 919, лл. 136, 137 об.
28. РГВИА. Ф. 2581, оп. 2, д. 938, л. 22.
29. РГВИА. Ф. 2581, оп. 2, д. 938, л. 112.
30. РГВИА. Ф. 2581, оп. 2, д. 938, л. 130.
31. РГВИА. Ф. 2581, оп. 2, д. 938, лл. 163, 164.
32. РГВИА. Ф. 2581, оп. 2, д. 1109.
33. РГВИА. Ф. 14988, оп. 2, д. 35, л. 210.
34. ГАРФ. Ф. 1236, оп. 1, д. 80, л.145.
35. ГАРФ. Ф. 1236, оп. 1, д. 80, л.147.
36. Реквием. Книга памяти жертв политических репрессий на Орловщине. - Орел, 1994.
37. Сборник лиц, награжденных орденом Красного Знамени и Почетным Революционным оружием. - М.: Госвоениздат, 1926.
38. Синицкий З.В. Женский батальон был перепуган и пьян // Санкт-Петербургские ведомости. 2001, 6 ноября.
39. Список № 85 нижних чинов убитых, раненых и пропавших без вести в делах с японцами // Русский инвалид. 1905, № 221, 23 октября.
40. Редькин А.П. Военная быль. № 16, 34.
№ 43, 44, 47, 48, 50, 59, 60 - Картинки мирной жизни
№ 54, 55, 57, 58 - Павловцы в Великую войну.
41. Кочубей В. Разбивка новобранцев по полкам гвардии.
// Военная быль. № 83. 1967
42. Веревкин, Сергей. Вторая мировая война:
вырванные страницы. М. 2006
43. Ермолов, Игорь. Дробязко Сергей. Антипартизанская республика.
44. Сергей Веревкин. Локотская альтернатива
/ Парламентская газета - № 99 (1949) 22 июня 2006 года.
45. Книга памяти жертв политических репрессий на Орловщине.
Том 2. Орел, 1995.
46. Вторая Мировая Война. Локотская Республика
