Сборник статей и материалов посвященный деревне Любощь и местам ее окружающим.

Захват Димитровск-Орловского.
(Выдержки из глав 7 и 8.)

Официальная версия на сегодня безальтернативно гласит: столица Русского государственного образования «Локотское Окружное Самоуправление» город Воскобойиик (именно так стал официально называться Локоть с лета 1942 г.) был захвачен частями Красной армии 5 сентября 1943 г. Вообще-то, согласно советской версии, он был не захвачен, а освобожден. Но согласиться с этим советским термином мешают советские же документы, повествующие, что: «В то время Локоть был объявлен немецкими оккупантами и коллаборационистами центром Локотской республики... В это время основные силы 2-го батальона атаковали посёлок Локоть, и подоспевшие с запада два танка В. А. Маркова переломили исход боя. Пехота противника, атакованная с тыла, стала разбегаться. К А. Марков лично захватил знамя немецкого полка, оборонявшегося в городе, положив конец «Локотскому самоуправлениею» [169].

Но если и была «объявлена немецкими оккупантами и коллаборационистами Локотская республика», то это уже не Советская Россия, тоже, вроде как республика, пусть и федеративная. Точнее— некий «союз республик». И значит, есть некая «Локотская республика» со столицей в городе Воскобойник (Локоть), а есть советские республики, составляющие союз со столицей, центром, - в Москве.

И центр этой другой республики, не Советской, а «Локотской» - Красной армии можно только лишь захватить, но уж никак не освободить. Давайте посмотрим, так ли все это было на самом деле?

О том, что творилось в РГО «ЛОС» в последний период его жизни на Орловщине, и в особенности о том, что творилось в жизни города Воскобойник (Локоть) в последние 10 суток - с конца 26 августа 1943 г. [170], и до утра (или до исхода этого дня, а может - и вовсе до исхода дня 6 сентября) 5 сентября 1943 г. - на сегодня пока известно, до обидного мало. Современные исследователи «Локотьской» темы этим вопросом вообще не озадачиваются. Видимо, приведенная выше уже не раз (а также приводимая ими каждый раз с завидным постоянством) их любимая формула «26 августа, погрузив танки, артиллерию и другую технику, части РОНА вместе с гражданской администрацией округа и членами семей общим числом свыше 30 тысяч человек выехали по железной дороге в Белоруссию» - значит для них одно из двух:

Первое - в городе Воекобойник (Локоть) наступил какой- то плотный вязкий вакуум во всех действиях всех сторон до самого 5 (или все же 6?) сентября 1943 г., когда этот город захватила Красная армия.

Второе - судя но их творениям, город Воекобойник вообще выпал из времени на 10-11 суток. До тех пор, когда он каким-то таинственным образом 5 сентября 1943 г. вновь превратился в поселок Локоть.

Что же именно в это время происходило в столице и окрестных землях РГО «ЛОС», как и при каких обстоятельствах город Воекобойник вновь стал советским поселком Локоть - никто не описывает. А зря.

Да, действительно, подробных свидетельств обо всем этом почти не сохранилось. Но, тем не менее, они все же есть. Но, прежде чем войска Красной армии захватили город Воекобойник (Локоть) 5 (6) сентября 1943 г., они почти за месяц до этого события захватили один из важных районных центров Русского государственного образования «Локотское Окружное Самоуправление» - город Дмитровск-Орловский. На боях за этот город, ставших некой предтечей боев за саму столицу «коллаборационистской Локотской республики» — имеет смысл остановиться несколько подробнее.

К Дмитровсх-Орловскому Красная армия прорвалась к 7 августа 1943 г. Затем ситуация стала согласно советским источникам развиваться следующим образом: «Генерал Иванов нанес последовательно наращиваемый удар двумя дивизиями. 149-я под командованием полковника Н. А. Орлова начала 7 августа бой на правом фланге. Артподготовка, хорошо организованная и проведенная под руководством опытного артиллериста полковника А. С. Колосова, дымовая завеса - и бойцы ворвались в первую траншею. Тотчас комкор двинул слева 37-ю гвардейскую и танковый полк подполковника П. П. Тезикова. Они прорвали оборону на глубину 5-6 километров, закрепились на высотах, отбивая до темноты контратаки. Ночью - смелый маневр. С левого фланга корпусного участка обороны была снята 246-я дивизия. Здесь, на 12-километровом фронте, осталось по батальону от полка; остальные части комдив М. Г. Федосенко быстро вывел в новый район и пошел в обход Дмитровск-Орловского узла сопротивления, отрезав немцам пути отступления на Комаричи.

Спасая свои части от окружения, противник с исключительным ожесточением контратаковал подошедшими свежими резервами из глубины. Кто служил в 149-й дивизии, помнит Вертякино. Сотня "юнкерсов" с воем бомбила наши боевые порядки. Танки и самоходки поддерживали вражескую пехоту. Трое суток упорных боев. Полк Сущева первый ворвался на южную окраину Дмитровск-Орловского. Почти одновременно северо-восточную окраину атаковали гвардейцы с танкистами» [171].

С юга Дмитровск-Орловский отделяет от полей и лесов река Общерица с большой запрудой и обширным водохранилищем, простирающимся на 4 км с запада на восток. Вертякино, о коем упоминал генерал П.И. Батов, и где развернулись самые ожесточенные бои, расположено как раз в 1 км к югу реки Общерица и от этого водохранилища. Именно здесь, по сути, и решалась судьба обороны города.

Апофеоз сражения за Дмитровск-Орловский наступил днем 10 августа 1943 г.: «65-я армия (Центрального фронта - СВ.) правофланговыми частями с 14.00 10.08 продолжала наступать в направлении г. Дмитровск-Орловский, овладела населенными пунктами Морево, Ветринка и ворвалась в Дмитровск-Орловский. Части 37 гв. и 149 сд к 21:00 овладели восточной и юго-восточной окраинами г. Дмитровск-Орловский и теснили противника к центру города». [172]

Несмотря на утверждения в приведенном документе, фактически советские войска вели в этот день бои не в самом городе, а на его южных и юго-восточных окраинах, по сути — в пригородах. На следующий день части 70-й армии подошли к городу с северо-востока, а 65-й армии - подступились к нему с юго-запада, захватив восточные окраины села Валдыж (Балдьш) в 4 км от Дмитровск-Орловского. Это - как раз то самое обходное движение к дороге на Комаричи, о котором упоминал генерал Батов в приведенном выше отрывке.

65-я армия все еще не могла продвинуться на южных и юго-восточных окраинах города. В этот день из города его защитниками части Красной армии были трижды контратакованы силой от роты до батальона. При этом город также штурмовала и бомбардировала авиация всего Центрального фронта. Примечательно, но в штабе фронта тогда ясно осознавали, что их войска ведут бои в Дмитровск-Орловском не с главными силами, а с арьергардами врага. Вот Оперативная сводка Генерального Штаба Красной армии № 224 (897): «авиация фронта бомбардировочными и штурмовыми действиями уничтожала противника в районе г. Дмитровск-Орловский и штурмовала его отходящие колонны." [173]

Во всех этих боях активное участие принимали части 3-го и 5-го стрелковых полков Русской Освободительной Народной Армии - именно они наряду с германскими подразделениями и выступали в качестве арьергарда вермахта.

Об этом есть косвенные свидетельства и в другом советском источнике. Вот как об этом пишется на официальном сайте Орловской области: «Одиннадцатого августа командир орудийного расчета 76-миллиметровой пушки 314 артполка 149-й гвардейской стрелковой дивизии Сергей Овинников выкатил орудия на прямую наводку и уничтожил наблюдательный пункт немцев на колокольне городской церкви и две пулеметные точки, мешавшие продвижению нашей пехоты. В открытом поединке с фашистами Сергей, его родной брат Николай, их боевые друзья по расчету пали смертью отважных, но задание командования выполнили. Сергею посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, Николай посмертно награжден орденом Отечественной войны первой степени. Их именем названа одна из красивейших улиц Дмитровска, а их прах покоится в могилах братского кладбища, что в центральном сквере города.

Утром 12-го августа над зданием нынешней поликлиники райбольницы развернулось алое полотнище победы. Его водрузил 19-летний рядовой 37-й гвардейской стрелковой дивизии Александр Дорохов.

Отступая под натиском наших войск, гитлеровские вояки оборонявшей город 72-й дивизии и резервных подразделений злобствовали как только могли. Были выведены из строя все промышленные предприятия, разрушались и предавались огню жилые дома. Ущерб, причиненный городу, превысил два миллиона рублей. Из шести тысяч горожан едва насчитывалось около шестисот человек [174].

Обратите внимание на слова о силах, оборонявших город. И в особенности на достаточно прозрачный советский эвфемизм «резервных подразделений». Которым, по искреннему мнению автора книги, как раз и обозначались части РОНА, принимавшие участие в последних боях за Дмитровск-Орловский. А ведь им противостояли не то, что превосходящие, нет - подавлявшие своим численным и техническим превосходством соединения Красной армии. Из того же официозного источника узнаем: «На исходные рубежи подтягивались части и подразделения 37-й, 149-й, 246-й гвардейских стрелковых дивизий, 102-й дивизии погранвойск, 29-й армейский танковый полк поддержки» [175].

Подумать только, части одной-единственной 72-й пехотной дивизии вермахта генерал-лейтенанта Ф. Мюллер-Гебхарда [176] и 3-го и 5-го стрелковых полков РОНА успешно противостояли в течение почти трех суток, трем гвардейским стрелковым дивизиям РККА, одной дивизии пограничных войск НКВД, а также усиленному армейскому танковому полку поддержки!

Также обратите внимание на количество эвакуировавшихся тогда на Запад жителей Дмитровек-Орловского. 9/10 населения города тогда предпочло уйти в эвакуацию. Пять с половиной тысяч человек, или девяносто процентов населения города - ушло от советской власти в эвакуацию на Запад.

О том, что это было именно так, свидетельствуют строки цитировавшегося официоза: «Седьмого августа 1943 года дмитровцев разбудила артиллерийская канонада в южной части района. Горожане прятались в подвалах, уходили в леса, чтобы спастись от угона в неволю. Но далеко не всем удалось укрыться от фашистского порабощения» [177].

Из этого сообщения также отчетливо видно, что эвакуация населения Дмитровек-Орловского была:
а) проведена крайне успешно - эвакуировано 9/10 населения города;
б) проводилась вплоть до самых последних дней, не исключено, что и в те самые последние трое суток, когда в городе вовсю уже шли уличные бои.

Может быть, именно этим и объяснялись такие упорные уличные бои, длившиеся, повторяю, почти трое суток? Кто знает...

Не желающие возвращаться под власть коммунистов автоматически считались «предателями родины» и им выделили отдельный пункт в Директиве Начальника Главного управления военных трибуналов № 003486 от 26.10.42 г.: «е) за добровольный уход с оккупационными войсками при освобождении захваченной ими территории» - ВМН. Кроме того их можно было назначить «изменниками родины» и «пособниками оккупантов» используя Указ Президиума ВС СССР № 39 от 19.04.43 г. который предусматривал: 1. Публичное повешенье с многодневным висением (указ специально это оговаривал). 2. Каторга на 15-20 лет. Кроме этого на колонны мирных беженцев уходивших от наступающей красной армии устраивали охоту с самолетов и без этих формальностей и «партизаны» устраивали засады и уничтожали сколько только смогут. Если все таки не удавалось избежать освобождения оставалось прикидываться, что их угоняли насильно, но все равно клеймо подозрения висело над каждым кто побывал под оккупацией до их смерти.

О том, что все тыловые для вермахта районы между Брянском и Орлом с запада на восток, а также по оси Брянск-Севск с севера на юг контролировали именно русские части, есть свидетельства и в советских документах той поры. Так, в частности, об этом свидетельствую такие строки из «Разведывательной сводки центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования № 29/76 от 6 июля 1943 г.»: «Вдоль линии ж.д. Брянск-Орел построены дзоты на интервалах 1-1,5 км с гарнизонами 8-10 чел. В дневное время на линии выставляются патрули с собаками, на ночь охрана дороги усиливается постами из легионеров. Вдоль линии ж.д. Брянск-Кудеяр также построены дзоты, заняты преимущественно легионерами. Охрану ж.д. Брянск-Зикеево несут легионеры и полицейские, посты установлены через каждые 100-150 м. По сторонам ж.д. устроены лесные завалы высотой до 2 м. Имеются дзоты и наблюдательные вышки, на которых дежурят наблюдатели с ручным пулеметом. В Мальцевские Выселки на зап. окраине установлено 6 орудий и на восточной окраине — 4 орудия зенитной артиллерии.

Продолжается строительство оборонительных сооружений по р. Десна в районе ст. Навля, по р. Нерусса в районе сев. Суземка, по большаку Коломино-Острая Лука (28-18 км св. Трубчевск), а также в н.п. вокруг Брянских лесов (южн. Брянск) с целью блокировать партизан [178].

И это не было какой-то новацией именно того военного лета. Точно также, плечем к плечу с германскими солдатами, «народники» обороняли земли Локотьчины и несколько месяцев тому назад, в конце зимы 1943 г. Об этом сохранились такие воспоминания: «в донесении командира полка говорится: «К 18:00 06.03.43 г. рубеж обороны противника проходил по южной окраине Хлебтова. Мост у Нижней Кубани взорван. Лед на реке подорван. Третий батальон закрепился к 18:00 06.03.43 г. 1 км севернее высоты 225,8. Село Нижняя Кубань при отходе немцев в ночь на 06.03.43 г. сожжено. Из 243 домов осталось только 10. 07.03.43 г. 3-й батальон занял юго-восточную часть села Хлебтово и в течение ночи вел бой за овладение северо-западной частью Хлебтова. Успеха не имел, так как противник вел сильный ружейно-пулеметный и минометный огонь».

Да, это как раз и была наша попытка, выбравшись из оврага, войти в Хлебтово. Оказывается, то, что я принял за хутор, и было сожженное село Нижняя Кубань, жительница которого приютила и накормила нас…

Проснулся, когда часовой разбудил меня: "Вставай, командир роты вызывает". Получил задание пойти в разведку. Передавая мне свой бинокль, командир попросил засечь огневые точки, особенно пулеметные и минометные. Поднялся наверх из оврага. Пополз. Добрался таким манером до верхней точки холма. Увидел раскинувшееся внизу село, разделенное пополам рекой. Впереди, правее от меня, где-то метрах в ста, большой сарай. Чуть левее и дальше - дома. За рекой, на высоком берегу, большая церковь.

На улицах ни одной живой души. Перед церковью, ко всему берегу реки, идут траншеи. По ним туда-сюда передвигаются люди. Это видно по каскам на головах. Понятно, что траншеи отрыты в полный рост. Как потом нам стало известно, село Хлебтово обороняли немецкая дивизия СС и власовцы» [179].

Одного из «народников», который назван в воспоминаниях «власовцем», гвардейцам удалось тогда захватить в плен: «Прибыл наш командир батальона. Хорошо помню, он был крепкий, под два метра ростом. Про него с полным основанием можно было сказать: косая сажень в плечах. Он начал допрашивать предателя. На вопрос, расстреливал ли он советских людей, тот цинично ответил: "Да я бы, не задумываясь, и тебя шлепнул, красная сволочь". Комбат тут же разрядил в него весь свой пистолет. Вечером нам сообщили: командир батальона за самосуд отправлен в штрафной батальон. А через несколько дней узнали еще кое-что. Штрафной батальон вел разведку боем. Будучи раненым, наш комбат вытащил на себе двух раненых штрафников. Реабилитировали, восстановит в звании майора» [180].

Тогда, кстати, советским гвардейцам, тем самым, из 37-й гвардейской стрелковой дивизии, что будет упомянута ниже, так и не удалось полностью захватить село Хлебтово и перерезать дорогу Комаричи — Севск. Даже и брошенный в бой в качестве авангарда штрафной батальон не помог.

Что интересно - в те дни местное население «по немецкую сторону» линии фронта мобилизовывалось властями на земляные работы по устройству оборонительных позиций - рытье окопов, блиндажей. При этом определенное число жителей официально отказывалось работать. Единственной мерой наказания для этих «отказников» со стороны властей была такая - их сажали в подвалы домов под стражу, затем, после окончания работ, выпускали. Слово местным жителям: «Мать, Прасковья Яковлевна, была на рытье окопов и блиндажей в Б-Кричино. Тетка Ульяна (1920 г.р., сестра отца) за отказ "идти на окопы", была посажена в подвал с грудным ребёнком 1942 г.р. Подвал был "битком набит" "отказниками" и ребёночек задохнулся от духоты.» [181].

Представить себе, что подобное поведение - отказ от участия в работах по сооружению оборонительных сооружений - на другой, «советской» стороне линии фронта, был возможен даже в теории, не сможет даже самый «продвинутый» и объевшийся мухоморов фантаст. В СССР даже за более невинные проявления сопротивления советской власти следовала одна мера социальной защиты - Высшая, ВМСЗ, «вышка». Убийство короче, то бишь, расстрел. Причем расстрел - это для самого «преступника». А для всех остальных членов его семьи, не отказавшихся от этих работ, и даже ударно их выполнявших - «Колымские» и прочие северные лагеря ГУЛАГа с запредельными сроками отсидки. А зачастую также еще и лагеря ГУЛАГа «до кучи» с такими же запредельными сроками отсидки и для его друзей и знакомых.

Дмтровск-Орловекнй стал советским только днем 12 августа 1943 г., когда наконец-то «65-я армия частями 37 гв. и 149 сд при содействии частей 102 сд и той армии овладела г. Дмитровск-Орловский и к исходу дня 12.08 наступающими частями вышла на рубеж 3 км сев-зап. нп. Алешинка — Талдыкино - Промклевец - сев. и воет. окр. нп. Кальной - вост. окр. нп. Барановский». [182]

О том, что здесь произошел запланированный отход арьергарда, сдерживавшего в течение двух суток превосходящие войска Красной армии, свидетельствует тот факт, что Талдыкино находится уже в 9 км к западу от города, а Промклевец - даже в 11 км к юго-западу от Дмитровск-Орловского.

Это предположение автора книги подтверждают строки «Боевого отчета 2-й танковой и 9-й армий вермахта о боях на Курской дуге за период боев с 5 июля по 18 августа 1943 г.»-. «10.08 советская танковая армия сделала последнюю попытку прорваться на Дмитровск-Орловский сильным массированным ударом пехоты и 60 танков. С этой последней, неудачной попыткой закончилась полоса боев за Дмитровск-Орловский. В следующую ночь этот населенный пункт был сдам нами в интересах дальнейшего планомерного отхода». [183]

Что любопытно, генерал П.И. Батов в своих воспоминаниях утверждает, что бой якобы продолжался и весь следующий день 11 августа 1943 г. И именно в результате этого боя, якобы, и произошло падение Дмитровск-Орловского: «Весь день шел бой за Дмитровск-Орловский. К утру 12 августа город полностью был в наших руках. Войска армия продвинулись на 15 километров, освободили около 20 населенных пунктов. Противник потерял до 5 тысяч убитыми и ранеными» [184].

Бывший боец 37-й гв. cд А.М. Дорохов в своих воспоминаниях так писал о дне 11 августа и о настоящем, а не официальном, виновнике потерь советских гвардейцев в тот день: «11 августа, сломив сопротивление фашистов, мы вплотную подошли к Дмитровску. Наш 114-й гвардейский стрелковый полк залег в этой долине, перед рекой. Место заболоченное, копнешь солдатской лопатой - вода. Так что никакой речи о рытье окопа не могло быть. За речкой был виден крутой подъем в город. Слева церковь. Там пулемет. Идти в открытую на пулеметы, расположенные не только на церкви, но и по всему высокому берегу реки, - положить всех. Конечно, на это ни один командир не решился. И это сохранило многие и многие жизни бойцов нашего полка. И надо же было такому случиться: налетели наши самолеты - бомбардировщики-штурмовики. Приняв нас за немцев, стали пикировать на нас. Мы пытались подавать им сигналы - махали пилотками, автоматами, руками. Сделав первый заход, они пошли на второй, поливая нас пулеметным дождем. Мы кричали и махали, кричали и махали. Но это скорее от отчаяния, от досады. Мы подошли к Дмитровску раньше, чем рассчитывало командование, и понесли потери от своих же. Бои, длившиеся на подступах к городу 7,8,9, 10 и 11 августа, закончились.

Вернувшись с совещания, командир роты дал мне задание: "Пойдешь в составе штурмовой группы. Задача твоя одна - водрузить флаг над городом. Тебя будет прикрывать такой- то солдат". Вечером 11 августа командир роты вместе со связным отправился в расположенный чуть левее и выше плодопитомник, чтобы провести разведку огневых точек в городе. Немцы изредка вели огонь по нашим позициям из стрелкового, минометного и артиллерийского оружия. Огонь не прицельный, а так, для острастки.

Прибежал связной и сообщил нам печальную весть: шальной снаряд немцев попал в плодопитомник недалеко от них, командира роты убило. У него, у командира, было два ордена Красной Звезды. Осколок снаряда разбил один из орденов и сразил командира. Наши минометы были сложены под деревьями, где сейчас находится водохранилище. Кто-то из командиров взводов, приняв на себя командование, приказал собрать один миномет и дать прощальный залп из оставшихся нескольких мин. Так и сделали.

Стемнело. Я и прикрывавший меня солдат отправились на место сбора штурмовой группы. Нас собралось человек 20-25, не более. Группу возглавлял какой-то старший лейтенант. Задача была одна - пробраться в город незамеченными и вызвать панику. Надо сказать, что нас вооружили под завязку. Один диск к ППШ в автомате, два запасных - на ремне (в каждом диске по 72 патрона), по полдюжины гранат-лимонок и еще запас патронов в вещмешке. Это большая огневая сила. Скатки шинелей приказали оставить в ротах, чтобы проползти как можно тише, не дать себя обнаружить.

Когда стало совсем темно - поползли. Как только взмывала вверх немецкая осветительная ракета, мы замирали и лежали, не шелохнувшись. Доползли до реки. Деревянный мост через нее немцы взорвали после своего отхода в город.

Оставшиеся после взрыва сваи задержали несколько бревен. По одному из них стали перебираться через речку. Как только взлетала немецкая ракета, солдат замирал, прижавшись либо к свае, либо к бревну. Таким образом поодиночке удалось переправиться всем, немцы нас не обнаружили. Залегли в кустах. Время, когда начинает светать, самое трудное для человека. Глаза смыкаются сами собой. Этим как раз мы и должны воспользоваться. Где-то часа в 4 - начале 5-го бесшумно двинулись в гору. Поднявшись наполовину, еще не приблизившись к первым домам, по команде командира заорали "ура!", открыли бешеный огонь наугад и стали бросать в разные стороны свои гранаты. Такого немцы не ожидали. Русские в городе! Это их настолько ошеломило, что они не могли понять, куда стрелять! Наше "шумовое" оформление имело целью не только вызвать панику, но и было сигналом для начала атаки всех подошедших к городу сил.

Ведя беспорядочную стрельбу, немцы стали бросать свои позиции. Подбежал к одному дому - из калитки мне навстречу старик с огромной белой бородой... На мой вопрос, где здесь, кроме церкви, есть высокое здание, указал почти напротив нас двухэтажную школу. Я и напарник бросились туда. Увидели, как немцы выскакивали из-за ограды церкви. Отступали, бросив свои огневые точки на церкви и вокруг нее.

Стреляя им вслед, подбежали к двухэтажному зданию. На стене я заметил пожарную лестницу. Хотел подняться но ней, но увидел, как вдоль забора от школы бегут немцы. Остановился. Чуть не сделал глупость - они бы меня тут же "сняли" с этой лестницы. Открыл дверь школы, и мы бросились вверх, на второй этаж по широкой лестнице. Навстречу из комнаты вышла насмерть перепуганная женщина. Слова произнести не могла, не понимала, что происходит. Только когда я спросил, где ход на крышу и есть ли у нес кусок красной материи, до нее дошло, что пришли свои. Она метнулась в комнату, открыла деревянный сундук. Покопавшись, достала красное полотно, всем нам хорошо знакомое по праздникам. Прошли в конец коридора к железной лестнице на чердак. Я поднялся по лестнице, стволом автомата отбросил люк. Надел пилотку на ствол автомата и осторожно поднял его вверх. Тишина. Одной рукой, не высовываясь, дал очередь на чердак по кругу. Ответного огня не было. Поднялся на чердак. У слухового окна закрепил полотнище. Выйдя из школы, я и напарник бросились догонять своих товарищей, бежавших за отступавшими немцами вдоль красного каменного забора усадьбы Дмитрия Кантемира…

Преследуя фашистов, наша группа оказалась на противоположной стороне города, на окраине, в районе какого-то горевшего завода. Остановились. Перед нами речка и болото. Залечь и окопаться негде. Видимо, у немцев была хорошая связь - над нами появился немецкий самолет-корректировщик. Его прозвали "рама". Фашистская дальнобойная артиллерия открыла из-за болота огонь. Шрапнельные снаряды разрывались в воздухе на определенной высоте, поражая лежащую пехоту. Командир нашей группы приказал отойти назад, чтобы укрыться у ближайшего дома. Вскоре получили приказ: вcем вернуться в свои подразделения, которые уже вышли на марш-бросок слева от этого болота. Выбиваясь из сил, я догнал-таки свою роту. Никому ничего не докладывал, да и докладывать было некому. Как я уже писал выше, командир роты погиб накануне штурма. За пять дней боев за город Дмитровск-Орловский - с 7 по 11 августа 1943 года - наша дивизия понесла огромные потери: 512 человек убиты и 1996 человек ранены. Более ста человек в день!

В кино любят показывать митинги, клятвы на похоронах погибших боевых товарищей. Тут и за день не отроешь столько могил. По крайней мере я не знаю ни одного случая похорон своих однополчан. Никого и никогда не хоронили, даже своего командира роты. В стрелковом батальоне это сделать просто невозможно» [185].

Обратите внимание на воспоминания советского фронтовика о том, что тогда красноармейцы в действительности были уничтожены огнем советских самолетов-штурмовиков. Выше, в первой части настоящей книги, автор книги уже приводил далеко не одно подобное свидетельство. Когда красноармейцев уничтожала и собственная авиация, и советские гвардейские минометчики, и просто советская артиллерия. И все это постоянно происходило - как во время Курской битвы, так и в период последующих боев во время занятия Орловщины Красной армией.

Также обратите внимание на слова о том что никого никогда не хоронили, даже командиров. Это - честные, горькие, пусть и предельно жесткие, слова простого советского фронтовика-окопника, а отнюдь не профессионального советского политиропагандиста.

Эти слова ярче всего характеризуют людобойско-истреби тельный характер действий советских высших командиров в отношении собственных войск. Это сколько же каждый раз гробили собственных солдат в убийственных атаках советские командиры, что для похорон убитых «и за день не отроешь столько могил».

И каким разительным и укоризненно-унизительным контрастом выглядели ухоженные могилы немецких солдат и русских добровольцев на русской земле — каждая с крестом и обязательной табличкой с именем и датами.

...Возвращаясь к вопросу, был ли Дмитровск-Орловский в плановом порядке оставлен немецкими войсками, или же он был освобожден в ходе штурма и уличных боев. На истинность именно немецкой версии указывают перечисленные населенные пункты, куда 12 августа 1943 г. продвинулась Красная армия. Все они находятся в 10-15 километрах к западу и юго-западу от Дмитровск-Орловского. Чего попросту не могло быть, если бы все происходило так, как представляли — сначала в своих донесениях, а впоследствии и в своих воспоминаниях - советские военачальники. Как это так — день за днем вязкие тяжелые бои, продвижение за день измеряется буквально метрами. И вдруг — те же вязкие бои, тот же накал, но в то же время — какой-то не объяснимый прыжок на 10-15 километров вперед - так в настоящей жизни не бывает.

Но в донесениях в вышестоящие штабы, и тем более в послевоенных воспоминаниях советских полководцев — вполне себе возможно [186].

Примечательно, что частями всего Центрального фронта за 11 и 12 августа было взято только лишь 18 пленных. Это наглядно и убедительно свидетельствует - как о стойкости германских (или же «легионерско»-«полицейских») арьергардов, так и об успешности совершавшегося германским командованием стратегического отхода вермахта на заранее подготовленную позицию «Хаген» [187] в районе реки Десны.

Причем сами советские командиры бои за Дмитровек-Орловский вовсе не воспринимали, как бои с арьергардами. Для них эти бои были кровопролитными, упорными, «вязкими». Вот как потом они об этом писали: «Василий Егорович Панин принимал непосредственное участие в освобождении родного города. Хронология событий освобождения Дмитровска в воспоминаниях другого участника боёв, бывшего ст. адъютанта штаба 37-й гвардейской стрелковой дивизии подполковника запаса П.В. Дробач, выглядела так: "К исходу дня 10 августа 1943 года 37-я гвардейская стрелковая дивизия (командир полковник Е.Г. Ушаков) в составе 109-го гвардейского стрелкового полка (командир полковник Гризалов), 114-го гвардейского стрелкового полка (командир полковник Морозов), 118-го гвардейского стрелкового полка и 86-го артполка была сосредоточена в лесу северо-восточнее с. Мало-Боброво. В ночь с 10 по 11 августа дивизия заняла рубеж обороны: справа в направлении с. Морево, слева - д. Вертякино с задачей к исходу дня 11 августа овладеть городом Дмитровском. 149-я стрелковая дивизия занимала рубеж обороны северо-западнее населённых пунктов Круглое — Кочетовка с задачей овладеть с. Балдыж, тем самым отрезав пути отхода: войск противника по тракту "Дмитровск — Комаричи". К исходу дня 11 августа как 37-я гвардейская стрелковая дивизия, так и 149-я стрелковая дивизия своей задачи выполнить не смогли. Только к 5 часам утра 12 августа подразделениям 109-го. стрелкового полка удалось прорвать: линию обороны противника и овладеть районом городского кладбища, тем самым отрезав пути отхода противнику по тракту Дмитровск — Орёл. Подразделения 114-го и 118-го гвардейских стрелковых полков вели упорные бои на окраине города и за деревню Горбуновку. К 6 часам утра 12 августа солдаты 114-го стрелкового полка ворвались в город и к 10 часам освободили его. В 15 часов 12 августа поступил приказ командующего войсками 65-й армии генерал-лейтенанта Батова о том, что дальнейшая охрана и оборона г. Дмитровска возлагается на командира 149-й стрелковой дивизии, после чего комендантом города был назначен полковник П.С. Сущев" (из газеты "Авангард” май 2009 г.) [188].

И здесь, так же, как и в случае с взятием Красной армией Орла, есть разночтения во времени [189]. По немецким данным, Дмитровск-Орловский оставлен вермахтом в ночь на 12 августа 1943 г., при этом день 11 августа прошел практически без боев.

По советским данным, и это видно из процитированного отрывка:

а) «только к 5 часам утра 12 августа подразделениям 109- го стрелкового полка удалось прорвать линию обороны противника и овладеть районом городского кладбища»;

б) это был еще не город, а только его пригороды. В сам же город войска с боями ворвались час спустя: «к 6 часам утра 12 августа солдаты 114-го стрелкового полка ворвались в город»;

в) захвачен Дмитровск-Орловский в ходе упорных боев был еще позднее — только к 10 часам утра 12 августа 1943 г.

И здесь, так же, как и в случае с Орлом неделей раньше, есть все основания предположить, что все это время, с ночи на 12 и вплоть до 10 утра 12 августа 1943 г., войска Красной армии воевали уже не с немцами из арьергарда вермахта. Но теперь уже со сменившими их бойцами РОНА, самоохранцами, другими членами РГО «ЛОС» - жителями, активистами, работниками учреждений.

О том, что русские люди, взявшие оружие в руки, и воевавшие против советской власти, не бежали при первой опасности далеко на запад, а оставались во фронтовых порядках до последнего часа, есть и такие, пусть и косвенные, но все же правдивые свидетельства жителей Орловщины: «Семьям юных партизан тоже пришлось скрываться в лесах "на Белорусии" до прихода Красной Армии. В деревне все знали, кто ушел "к русским". И полицаи знали — местные же. А службу свою они справляли до самого ухода своих хозяев» [190]

Есть и другое объяснение таким разночтениям. Могло быть так, что не было никаких упорных боев за город. Арьергарды вермахта ушли-из города, напоследок подпалив все, что надо было сжечь. А через некоторое время в городе показалась разведка Красной армии, вошла в пустой город, осмотрелась, передала в штаб. И затем в город беспрепятственно вошли части регулярной армии. А в это же самое время лихие штабисты настрочили увлекательное сообщение о «лютых боях и прорывах», «накручивая» себе ордена, медали и дырки на погонах для новых звездочек - ввиду предстоящего повышения в воинских званиях.

К тому же при изучении действий Красной армии — как по захвату Дмитровск-Орловского, так и при последующих описаниях боев за город Воскобойник (Локоть) - ни в коем случае не следует забывать про советский алгоритм ведения войны. Он был ярко и недвусмысленно сформулирован еще 13 ноября 1941 г. одним из главарей советских коммунистов Г.М. Маленковым [191]. В тот день в ходе беседы по прямому проводу с командованием Ленинградского фронта — руководителем ленинградских коммунистов Ждановым и генералом Хозиным — он, цинично так и буднично, сформулировал этот алгоритм: «Из опыта знаем, что немцы, когда они переходят на оборону, как, например, у вас перед Ленинградом, они обычно устраиваются под домами и избушками населенных пунктов в подвальных помещениях, которые они обычно углубляют. Без сомнения, перед вашим фронтом немцы обосновываются таким же образом. Поэтому, мой совет: при продвижении вперед не задаваться целью взять тот или иной населенный пункт, вроде 1-го Городка, Синявино и так далее, а поставить себе задачу разрушить до: основания населенные пункты и сжечь их, похоронив под ними укрывающиеся немецкие штабы и части. Откиньте всякую сентиментальность и разрушайте дотла все населенные пункты на вашем пути. Это лучшее средство пробить дорогу на восток» [192].

А уже спустя только три дня, 16 ноября 1941 г., в беседе теперь уже Жданова с командующим 55-й армии генералом Гусевым, последний радостно докладывал главарю ленинградских коммунистов: «На фронте 55-й армии, где мы разрушили до основания Усть-Тосно и сейчас сносим дотла артиллерией и авиацией населенные пункты на восточном берегу Тосны, стоящие на пути наших войск, огневое сопротивление противника стало значительно слабее, чем в предыдущие дни...» [193].

И также обязательно помните словах этого дьявольского советского алгоритма ведения войны. Причем - ведения войны на собственной территории, а по сути - также и фактически против собственного населения.

Говоря об участии воинских частей регулярной РОНА в августовских боях за Дмитровск-Орловский, надо непременно понимать, что и чуть ранее, в июле 1943 г., эти части также принимали самое активное участие в боях на советско-германском фронте в этом и близлежащих районах. Поводом для такого предположения автору книги служит следующее «сообщение УКР "Смерш" Воронежского фронта В.С. Абакумову о ходе боев с 5 по 9 июля 1943 г.»: «Из показаний взятых в плен немцев в районе действия 213-й сд 7-й гвардейской армии установлено, что в ротах противника имеются группы, состоящие из 8-10 украинцев, кроме того, на отдельных участках действуют группы солдат "Русской освободительной армии", одетые в красноармейскую форму.

Отделам контрразведки соединений даны указания проверить эти данные через командиров подразделений, принять меры к захвату пленных из предателей — служащих в "Русской освободительной армии"» [194].

Обратите внимание на упоминание РОА в сообщении СМЕРШ.

Для их полной «расшифровки» надо четко понимать следующие обстоятельства:

Первое. Никакой "Русской освободительной армии" во время той войны не существовало. Этим словосочетанием немцы из пропагандистских соображений называли части Восточных войск (“Оsttruppen”) вермахта, состоявшие из русских добровольцев.

Второе. Поначалу эти добровольцы сохраняли советскую военную форму (без знаков различия), а позднее стали получать форму вермахта с нарукавными щитками с буквами «РОА» (Русская Освободительная армия) и «андреевским крестом» в центре щитка.

Третье. На стороне вермахта русскими воинскими частями на Курской дуге летом 1943 г., одетыми в советскую военную форму — были только части Русской Освободительной Народной Армии, РОНА.

В то же время от самих гэбистов известно, что, уже начиная с весны 1943 г. отдельные части и подразделения РОНА придавались к немецким и венгерским боевым частям на фронте. Вот как об этом свидетельствуется в «Докладной записке ОО НКВД Центрального фронта Л.П. Берия о деятельности бригад РОНА [195], созданных немецкими властями на территории оккупированных областей»: «К этому времени (речь идет о конце января 1943 г.), по приказу немецкого командования, некоторые части "бригады Каминского" были повзводно влиты в немецкие и мдьярские части с подчинением немецкому и мадьярскому командованию. Однако управления и штабы частей "бригады Каминского" продолжают существовать самостоятельно... (Прим. сост.: ЦА ФСБ России, ф. 3, оп. 30, д. 16, л. 94-104. Подлинник)» [196].

Так что в этом сообщении четко свидетельствуется о том, что в тот период времени отдельные группы бойцов РОНА были приданы немецким подразделениям на усиление. Данный факт сам по себе является наилучшей и исчерпывающей характеристикой их боеспособности и положительного влияния на германских военнослужащих в районе Курской дуги летом 1943 г.

Возвращаясь к боям за Дмитровск-Орловский. После его захвата войска Центрального фронта в направлении на запад, на Локоть, не пошли, приостановились. Выдохлись?

На 08:00 15 августа Генштаб Красной армии констатировал: «противник, отойдя на подготовленный промежуточный рубеж по рекам Водоча и Локна (протекает с севера на юг севернее Дмитровск-Орловского) укреплял занимаемые позиции и оказывал сильное огневое сопротивление передовым отрядам 13-й и 70-й армий» [197].

В направлении на другой районных центр РГО «ЛОС», Комаричи, наступление 65-й армии РККА в течение 14 августа продолжилось, и она: «к исходу дня 14.08 вышла на рубеж Никольский (12 км зап. г.Дмитровск-Орловский) — Журавка — Домаха — Кавелино — вост. Окр. нп. Упорой — вост. Окр. нп. Пенский (северный) — вост. Окр. нп. Глядино — Мальцевский — Литиж» [198].

Села Упорой и Пенский находятся в 20 км от города Дмитровск-Орловский и всего лишь в 6 км к востоку от Комаричей. Захватив же поселки Мальцевский в 8 км и Литиж в 10 км к югу от Комаричей, советские войска перерезали железную дорогу, ведущую от Брянска, Навли и города Воскобойник (Локоть) через Комаричи на юго-восток.

В течение 15 августа 70-я армия РККА вышла на восточный берег реки Ленча в 26 км северо-восточнее Брасово, 65-я армия РККА продвижения не имела. При этом ее войска в тщетных попытках прорвать оборону немцев несли огромные потери. Об этом так вспоминали после войны местные жители: «"Пришёл домой, а матери нет. Она задержалась в Локти (Локоте) с братом Михаилом, заболевшим тифом. В М-Кричино одни трубы торчат". От вернувшихся ранее односельчан, Коля узнал, что в сожжённом селе уже подорвалось на минах несколько человек. Заминированы были и поля вокруг села. Здесь стояли подбитые немецкие танки и автобус…

"При атаке на Б-Кричино погибло много солдат. Убитых собирали до 1946 г. Кто был на виду, похоронили сразу в братской могиле в Б-Кричино. Кого присыпало взрывом, или прикопали солдаты из похоронной команды. Кого разрывали и разволакивали лисицы, кого "вылавливали", полгода-год спустя после освобождения, в речке Расторог. Нашли убитого из г. Куйбышева (Самара), послали письмо. А жене друг погибшего писал, что муж её тяжело ранен..." .

Иван Васильевич Ляхов 1935 г.р. уроженец села Б-Кричино рассказывал, что когда он заболел корью весной 1943 года, то немцы на носилках отнесли его в госпиталь, который располагался в здании школы. Здесь же находились две женщины из Упороя, раненые в ноги и таз. За Упороем, в районе деревни Берёзовка, в то время непрерывно шли бои.

«… Хаты в селе уцелели, лишь некоторые были повреждены". В хате Ляховых снарядом была продырявлена стена. Церковь уже была взорвана. Немцами или нашими, Иван Васильевич не знает. Б-Кричино "наши напрямую взять не смогли". Лишь создав угрозу окружения через Упорой и Комаричи с одной стороны и, Воронино, с другой, наши заставили немцев покинуть село.

Косвенно это подтверждается данными из книги Е. Щекотихина "Орловская битва": "16 августа наши части освободили населённый пункт Домаха, который входил в систему оборонительного рубежа фашистов, прикрывавшего города Брянск, Навля и Севск, который находился на изломе Орловско-Курской дуги. 20 августа частями дивизии освобождён город Комаричи. После этого 3-я гвардейская воздушно-десантная дивизия получила задачу: наступать на Новоямское для удара во фланг и тыл севского укреплённого района гитлеровцев".

… Трупы советских солдат, по свидетельству Ляхова И.В., были в основном в пойме р. Расторог. Примерно на километр от моста вправо в сторону деревни Кавелино. Погибших убирали в два этапа: сразу после возвращения из Ямпольского района Сумской области и затем весной 1948 года. Ивану было в то время 13 лет, и учился он во 2 классе.

Он привёз четыре "бестарки" (телеги с высокими "бортами" из досок) погибших солдат собранных на берегах Расторога к братской могиле возле школы. На берегу Расторога со стороны М-Кричино многие убитые лежали верхней частью туловища в реке, а со стороны б-кричинского берега верхняя часть туловища погибших была на берегу, а нижняя - в воде.

Один из бойцов от реки смог добежать почти до колхозной конюшни и здесь "лежал разутый, без сапог". Подъем от реки к селу был заминирован. Мост был взорван, подступы к нему опутаны колючей проволокой. По возвращению на глазах Ивана Васильевича здесь на мине подорвалась корова. "Были случаи подрыва на минах людей, но гораздо меньше, чем в Домахе".

По словам Ляхова И.В.: "Хоронили погибших солдат в братской могиле, выкопав рядом с первой вторую. В неё же опустили ручной пулемёт Дегтярёва, который нашли вместе с патронами при сборе убитых".

Семья Королёва Николая Ивановича 1956 г.р. в начале 70-х г.г. копала торф в пойме Расторога и нашли труп нашего солдата с автоматом ППШ, патронным диском и гранатой. Из солдатского медальона выяснилось, что погибший родом из Куйбышева (Самара).

По свидетельству Василькова Н.Г. захоронения и перезахоронения в братской могиле Б-Кричино производились в 1946, 1947, 1948, 1952 годах. Сюда свозили погибших солдат из захоронений на посёлках Расторог, Михайловский, Калиновский и других мест. На Калиновском посёлке при его освобождении в августе 1943 года погибло 5 или 6 военных врачей. Количество захороненных в братской могиле в Б-Кричино значительно превышает список фамилий, означенных на обелиске-памятнике. Ведь не у всех нашли солдатские медальоны» [199].

В течение нескольких последующих недель никаких продвижений Красной армии на город Воскобойник (Локоть), и в целом вглубь РГО «ЛОС» - не было. В то же самое время «сталинские соколы» чуть ли не каждый день бомбили железные дороги в районе Брасово-Брянск, Суземка-Крупец-Хутор Михайловский.

При этом немецкая разведка выявила явные признаки подготовки крупных наступлений РККА на города Севск и Воскобойник (Локоть).

Не отставать от Красной армии старались и партизаны Брянщины. Как показал на допросе захваченный в плен обер-ефрейтор: Пауль Герман из 5-й роты 266 пп 72 пд: «за последние три месяца (июнь-июль-август 1943 г.) партизаны 250 раз взрывали железнодорожную линию Брянск-Комаричи» [200].

“Остается, только гадать, откуда у Пауля Германа, всего лишь обер-ефрейтора, простого «штыка» из линейной пехотной роты 72-й пехотной дивизии, располагавшейся в районе Дмитровск-Орловского, такая поразительная и подробная осведомленность о конкретных действиях партизан намного западнее дислокации его части.

Что еще нужно здесь обязательно отметить — на территориях Орловской области, куда опять возвращалась советская власть - вовсю раскручивался маховик репрессий со стороны СМЕРШевцев по отношению к местному населению. Среди которых активно выявляли «Шпионов, парашютистов, изменников родине, антисоветский элемент». Таковых СМЕРШ Брянской области в период с 1 июля по 31 августа 1943 г. выявил 824 человек. Причем по месяцам расклад выявленных врагов выглядел так: [201]

Арестовано

Шпионы — в июле 32, в августе 53, всего 85

Парашютисты — в июле 2, в августе 1, всего 3

Изменники Родины — в июле 243, в августе 338, всего 581

Антисовеский элемент — в июле 55, в августе 30, всего 85

Прочие преступления — в июле 33, в августе 37, всего 70

Итого — в июле 365, в августе 459, всего 826

Но в сравнений с тем, что потом отважные СМЕРШевцы и присланная туда специально Специальная группа УНКГБ Орловской области устроили в столице «коллаборационистской Локотской республики» городе Воскобойник, (Локоть) — это были, что называется, «еще цветочки». «Ягодки» будут там, в городе Воскобойник (Локоть)…

Причем сначала эти «ягодки» устроят там части штрафников и Красной армии во время захвата этой столицы антисоветского Русского государственного образования «Локотское Окружное Самоуправление». А затем тут же «эстафетную палочку» у них любовно перехватят СМЕРШевцы и присланная туда специально Специальная группа УНКГБ Орловской области…

[169] httр://www.tanktront.ru/snipers/ussr/markov_va.html Герои Советского Союза. Краткий биографический сборник. Т. 1, Москва. Воениздат. 1987.
[170] 26 августа 1943 г. была завершена организованная эвакуация Русского государственного образования «Локотское Окружное Самоуправление» с оставшихся под его контролем территорий Брасовского, Навлинского и Суземского территориально-административных районов РГО «ЛОС». Подробнее об этом см. предыдущие Части 1-ю и 2-ю книги.
[171] Батов П. В походах и боях. С. 303 httр://victory.mil.ru/lib/books/memo/batov/05.html
[172] Курская битва. Хроника... Кн. 2. С. 157
[173] Там же. С. 167
[174] http://orel-region.ru/victory/memory/1_o4.html
[175] http://orel-region.ru/victory/memory/1_o4.html
[176] 72-я пехотная дивизия (нем, 72. Infanterie-Division) — тактическое соединение германской армии. Сформирована в сентябре 1939 г. на базе пограничной комендатуры Трира, пограничных частей, полка 34-й дивизии и вновь сформированных подразделений. С июня 1941 г. на советско-германском фронте. Разгромлена в Черкасском «котле» и в марте 1944 г. отведена в Польшу, где фактически создана заново. После разгрома на Висле отведена в Лаузиц, сдалась в районе Чешского Лейтметрица советским войскам. Командиры: генерал пехоты Ф. Маттенклот (сентябрь 1939 - июль 1940); генерал пехоты X. Аюлеб (июль-сентябрь 1940); генерал пехоты Ф. Маттенклот (сентябрь-ноябрь 1940); генерал- лейтенант Ф. Мюллер-Гебхард (ноябрь 1940 - июль 1942); генерал- майор К. Сохай (июль-ноябрь 1942); генерал-лейтенант Ф. Мюллер-Гебхард (ноябрь 1942 - февраль 1943); генерал-лейтенант граф Р. Д’Оролия (февраль-май 1943); генерал-лейтенант Ф. Мюллер-Гебхард (май-но­брь 1943); генерал-лейтенант Г. Хон (ноябрь 1943); генерал-майор К. Арнинг (ноябрь 1943 - июнь 1944); генерал кавалерии Г. Хартенек (июнь 1944); генерал-лейтенант Г. Хон (июнь-июль 1944); генерал-лейтенант X. Бейссвангер (июль 1944 - апрель 1945). Источник: Вермахт на советско-германском фронте. Следственные и судебные материалы из архивных уголовных дел немецких военнопленных 1944-1952. (Сост. В.С. Христофоров, В.Г. Макаров). М., 2011. С. 167-176. Документ № 44.
[177] http://orel-region.ru/victory/memory/1_04.html
[178] Органы Гос Безопасности СССР в ВОВ. Сборник документов. Т. 4. Кн. 2. С.60.
[179] Дорохов А. Прошу слова. Москва. ИНЭС. 2007. http://diderix.petergen.com/vov-drhv.htm
[180] Там же. http://diderix.petergen.com/vov-drhv.htm
[181] Хрущев Н., Фак С. История села Домаха 1962 г... С. 55
[182] Курская битва. Хроника... Кн. 2. С. 180
[183] ЦА МО РФ. Ф. 32. Оп. 12454. Д. 646. К. 308
[184] Батов П. В походах и боях... С. 304
[185] Дорохов А. Прошу слова. Москва. ИНЭС. 2007. http://diderix.petergen.com/vov-drhv.htm
[186] Уж не начитавшись ли подобных воспоминаний, вдохновленные ими современные поэты слагают песни для всевозможных «димбиланов» с такими вот словами: «Я знаю точно — невозможное возможно...»?
[187] Подробнее об этой оборонительной системе см. Веревкин С. Книга 2- я Сборника «Локотьская альтернатива». ЛОКОТЬ. Часть 1-я. Эвакуация РГО «ЛОС» в 1943 г. с Орловщины. Изд-ль. Словохотов. Уфа. 2016. Сc. 221-229
[188] Хрущев Н., Фак С; История села Домаха 1962 г... С. 57
[189] Подробнее о падении Орла см. Веревкин С. Книга 2-я Сборника «Локотьская альтернатива». ЛОКОТЬ. Часть 1-я. Эвакуация РГО «ЛОС» в 1943 г. с Орловщины... Сс. 480-507
[190] Газета "Брянское время". Брянск. 2000 г. № 75 (28 июня) .
[191] Георгий Максимилианович Маленков (26.12.1901 /8.01.1902/, Оренбург- 14.01.1988 близ Москвы) - советский государственный и партийный деятель, соратник И.В.Сталина, участник антипартийной группы. Член ЦК КПСС (1939-1957), кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС (1941-1946), член Политбюро ЦК КПСС (1946-1957), член Оргбюро ЦК ВКП(б) (1939-1952), секретарь ЦК КПСС (1939-1946, 1948-1953), депутат Верховного Совета СССР 1-4 созывов. Курировал ряд важнейших отраслей оборонной промышленности, в т.ч. создание водородной бомбы и первой АЭС в мире. Фактический руководитель СССР в марте-сентябре 1953 г.
[192] ЦАМО РФ. Ф. 113а. Оп. 3272. Д. 3. Л. 166-171. Заверенная копия.
[193] ЦАМО РФ. Ф. 113а. Оп. 2011. Д 5. Л. 166-169. Заверенная копия.
[194] «Огненная дуга»: Курская битва глазами Лубянки... С. 38
[195] Имеется в виду РОНА.
[196] «Огненная дуга»: Курская битва глазами Лубянки... С. 245
[197] Курская битва. Хроника... Кн. 2. С. 191.
[198] Там же. С. 200
[199] Хрущёв Н., Фак С. Село Домаха 1962 г... Сс. 56-57
[200] ЦА МО РФ. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 251

Купить полную версию книги Сергея Веревкина Локотская альтернатива. Книга 2-я. Локоть. Часть 3-я. Штурм и падение города Воскобойник и многих других книг по этой теме, можно у автора, сообщив по мейлу verevkin100@mail.ru номер мобильного телефона, ваши ФИО, желание приобрести книгу с кол-вом экземпляров и адресом получения книги, уточнив на какой номер счета следует перевести предоплату.

О обороне Севска 26-28 августа 1943 года

Захват Локтя (города Воскобойник). 06 сентября 1943.

О боях за Дмитровск в 1919 году. "Наконец позвенел ключ в замке, и я услышал знакомый и милый женский голос: - Вот видишь, я говорила... Не может быть, чтобы Первый Дроздовский полк, если он в городе, прошел мимо, не освободил нас..."

Памятник Кантемиру в Дмитровске ко дню города 12 августа

© С.В.Кочевых