Ленинградское дело. Русский вопрос.

Ленинградское дело объединяет собой комплекс репрессий развернувшийся в 1949-1953 годах против ленинградской патрэлиты и всеми так или иначе с ними связанными. В той или иной форме были репрессированы практически все руководители Ленинграда военного периода вплоть до районного уровня, представители первого поколения руководителей Ленинграда с высшим образованием.

Они попали во власть в основном на лифте репрессий 1937-1938 годов, но не долго были на верхнем этаже и в 49-м, были спущены в пыточные подвалы, так как лифт этот ходит в обе стороны. Около 26 расстреляно, тех кто не умер от пыток, 6 умерли до расстрела под пытками. Кроме ленинградских «товарищей» эта волна репрессий зацепила людей по всей стране, репрессиям подверглись более 32 тысяч человек.

Надо понимать, что тоталитарные режимы ведут перманентную борьбу не только с покоренным населением. Не менее драматической является внутривидовая борьба, которая дает много материала для внешних исследователей, и открывает много информации, которую иначе мы бы не получили. Поэтому Ленинградское дело, как выдающаяся внутривидовая схватка представляет огромный интерес, тем больший чем старательнее ее замалчивают и скрывают.

Звоночки начались с того что в 1943 году была написана первая песня посвященная Ленинграду, да еще и исполняема была петербуржцем Вадимом Козиным, 13 января 1944 года 20 главным магистралям города были возвращены исторические названия. Это был явно не дружественный москве знак. Дальше понеслось по наклонной, руководство Ленинграда провело 27 января 1944 единственный за время войны салют вне Москвы и не за подписью Джугашвили, дальше больше, с 1 мая 1944 года в городе начал действовать музей блокады, официально открывшийся 27 янвapя 1946 годa. В этот музей наивные люди несли то что осмелились спрятать и сохранить, то что властям не удалось уничтожить. Музей вызвал ярость у Джугашвили, так как привлекал слишком много внимания к тому, к чему не следовало и нарушал его монополию на память и на правду. Администрация Ленинграда, находившаяся все время Блокады у власти, не достаточно активно уничтожала несанкционированную Кремлем память. Наличие такого большого количества недостаточно запуганных свидетелей было не к чему. С блокадой связанно очень много тайн и неприятных властям фактов, одним из которых является куда делись ценности получаемые от людей за хлеб на рынках города, а это были огромные суммы, что тянет за собой вопрос от куда вообще там появлялся хлеб, и так далее, и так далее, и так далее по бесконечной веренице подобных вопросов. Но это все сущие пустяки по сравнению с куда более страшными вещами.

21 февраля 1949 года в Ленинград прибыл личный посланник Джугашвили секретарь ЦК ВКП(б) Маленков. На следующий день состоялся объединенный пленум Ленинградских обкома и горкома партии. На нем Маленков обрушился с резкой критикой в адрес руководства города по самым разным вопросам.

Важным пунктом критики был Музей Блокады. Существование музея обороны было признано «идеологически неправильным». Маленков заявил: «Только врагам мог понадобиться миф о блокаде, чтобы принизить роль великого Вождя!»

5 августа 1949 года был арестован Михеев Филипп Егорович, бывший управляющий делами Ленинградских обкома и горкома ВКП(б), ему предъявили 58 статью.

13 августа 1949 г. Г.М. Маленков пригласил прийти к нему в кабинет, Кузнецова, Попкова, Родионова, Лазутина и Соловьева, где все они были арестованы без предъявления санкции прокурора. Им предъявили 58 статью, антисоветская деятельность. Маховик Ленинградского дела пришел в движение закончившееся только со смертью Джугашвили.

Ударный десант прибыл в Ленинград из Москвы 30 августа 1949. С Маленковым на этот раз приехали министр госбезопасности Абакумов, член Оргбюро ЦК ВКП(б) Андрианов и большая команда чинов поменьше, которая занимала половину состава «Красной стрелы». Специально для нее очистили гостиницу «Октябрьская», где и разместились приехавшие. На экстренно созванном объединенном пленуме обкома и горкома Маленков выступил с погромной речью. Он объявил, что в Ленинграде орудует партийная оппозиция – кучка «врагов народа», которая противопоставила себя сталинской политической линии. «Свили антипартийное гнездо! Создали миф об особой «блокадной» судьбе Ленинграда! Принизили роль великого Сталина!» – орал Маленков.

Ближайший родственник Маленкова Дубинин тем временем явился в музей блокады, где в этот момент шла экскурсия. Дубинин грубо прервал экскурсовода, потребовал у посетителей немедленно покинуть музей. После этого он приказал собрать сотрудников и заявил им: «Откуда вы набрали такие ужасы? Были, конечно, подобные единичные случаи, но они не типичны. Были временные трудности. Их переживал весь советский народ. Изоляции Ленинграда не было. Страна была с вами. Товарищ Сталин был с вами. Будем строить новый Музей! Без блокады». После этого маленковский эмиссар сообщил сотрудникам, что музей закрыт, а они все уволены.

Ну конечно не всем удалось отделаться увольнением. Например майору и орденоносцу Мишкевичу выбили зубы и переломали позвоночник, и выслали по этапу в Воркуту, освободив только в конце 1954 года. Директора музея Блокады Льва Ракова приговорили к расстрелу, потом заменили на двадцать пять лет с последующим поражением в правах, его жену сослали. Раков отсидел 7 лет и был освобожден в 1956 году.

После этого во второй по величине после Эрмитажа музей Ленинграда, что располагался на Гангутской улице, имевший 40 тысяч экспонатов, расположившихся в 37 залах, занимавших площадь 4,5 квадратных километра, прибыла бригада рабочих с ломами и лопатами под руководством офицеров НКВД. Прибывшие принялись громить экспонаты, срывать со стен картины, ломами разбивать гипсовые скульптуры, бить витрины. Документы, картины, карты, диаграммы, дневники и письма кипами выволакивали во двор, сваливали в кучи и сжигали. «Во дворе горят костры, жгут бесценные, уникальные экспонаты, подлинные документы, реликвии, — вспоминает экскурсовод Нонина. — Жгут многочисленные фотографии, среди них и детские. Дети блокады похожи на маленьких старичков — морщинистые лица, иссохшие тельца, глаза мучеников. В залах музея молотом разбивают скульптуры. Баграми сдирают живопись». Погром занял несколько дней. Были разрушены большие панорамы «Дорога жизни», «Прорыв Балтфлота из Таллина» и другие. Ветер нес по окрестным улицам обрывки плакатов, военных документов, писем с фронта. Чудом удалось спасти легендарный дневник Тани Савичевой, а сколько подобных документов не спасли мы не знаем.

Тема музея Блокады на столько старшила хозяев Кремля, что о ней было строго на строго приказанно молчать всем, ее даже не упоминали в обвинениях по Ленинградскому делу, делая тогда и теперь вид что ни этого музея ни его экспонатов никогда не существовало. Разгромили огромный музей, уничтожили огромный массив документов и артефактов истории и резко замяли эту тему, активно ее замалчивая. Большинство жителей Ленинграда и Санкт Петербурга, да и страны и мира не знали и не знают о столь ярком эпизоде истории города.

Ведущую роль в команде нападения, в Ленинградском деле, с Джугашвили, исполняли его проверенные нукеры, Маленков, Берия, Хрущев, Абакумов, Булганин.

Главные обвиняемые по Ленинградскому делу

1. Кузнецов Алексей Александрович, секретарь ЦК ВКП(б), членом Оргбюро ЦК, начальник Управления кадров ЦК партии, депутатом Верховного Совета СССР, 1905 г.р., уроженец города Боровичи, Новгородской губернии (привет от Новгородской республики), русский;

2. Попков Петр Сергеевич, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), кандидат в члены ЦК ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР, 1903 г.р., уроженец Владимирской губернии, русский;

3. Вознесенский Николай Алексеевич, член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель председателя Совета Министров СССР, председателем Госплана СССР, депутатом Верховного Совета СССР, действительный член АН СССР, 1903 г.р. уроженец города Чернь, Тульской губернии, русский;

4. Родионов Михаил Иванович, председатель Совета Министров РСФСР, каидидат в члены ЦК ВКП(б), член Оргбюро ЦК ВКП(б), депутат Верховных Советов СССР и РСФСР, 1907 г.р. уроженец Нижегородской губернии, русский;

5. Капустин Яков Федерович, второй секретарь Ленинградского горкома ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР, 1904 г.р., уроженец Тверской губернии, русский;

6. Лазутин Петр Георгиевич, председатель исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся, депутат Верховного Совета СССР, 1905 г.р., уроженец города Петропавловска, Тобольской губернии, русский.

И уже за ними шли паровозом тысячи других попавших в водоворот репрессий.

В чем же состояло обвинение «Ленинградцев». Исследований по этому делу крайне мало и в стране и за рубежем. Все стараются сделать вид что ничего не было. И все таки как то можно сложить основные посылы. Как было сказано выше, неправильную память о блокаде им не вменяли, эту тему вообще обходят все рыбьем молчанием.

Блок обвинений делится на две части. Обвинения ради обвинения. И собственно причина сырбора.

В группу обвинений ради обвинения входят следующие позиции.

1. Проведение в Ленинграде без разрешения Всесоюзной оптовой торговой ярмарки по реализации неликвидной потребительской продукции. Любые ярмарки и вообще рыночные отношения страшное преступление.

2. Якобы сфальсифицированные результаты выборов руководящих партийных органов в ленинградской партийной организации на партийной конференции в декабре 1948 г. Невероятная чушь, все "выборы" в советском союзе были фикцией;

3. Пропажа в Госплане СССР с 1944 по 1948 г. 236 секретных документов, относящихся к планированию народнохозяйственного комплекса страны. Да как они без этих важных документов жить могли, украли и зачитывались по ночам. Вообще секретным делают то, за что стыдно. И к слову, материалы Ленинградского дела, то же до сих пор секретны и из них пропало огромное количество документов, но никому за это не предъявляют, все довольны.

4. Занижение планов хозяйственного развития страны в первом квартале 1949 г. План занижали все кто мог, и фальсифицировали его результаты все время существования совка. Все планы были чушью и враньем, и ни один пятилетний план никогда не был выполнен.

5. Расхищение крупных государственных средств в целях личного обогащения. Вот уж глупость несустветная. Ни чем они тут не отличались от других партийных господ в других городах, еще бы посчитали расходы на Джугашвили. Как говорится «друзьям все, врагам закон». Только вопрос, а куда смотрела партия все это время до этого, понятно куда, пила и ела вместе с ними из одного корыта, а тут прям предъявили за каждую рюмку, за каждый бутерброд с икоркой и за комсомолок в банях.

И вот от всякой ерунды мы и пререходим к главному обвинению.

6. Проведение «линии на отрыв ленинградской парторганизации и противопоставление её ЦК ВКП(б)», «высказывание изменнических замыслов о желаемых ими изменениях в составе советского правительства и ЦК ВКП(б)».

В переводе на человеческий язык, ребята лоббировали идею создания русской или российской компартии с ее столицей в Ленинграде.

Тут надо пояснить грандиозность и революционность данных мыслей, и почему такой ужас эта идея вызвала у Джугашвили и окружения, почему она вызвает такой нескрываемый ужас у всех исследователей этой темы как в стране так и за рубежами, все дело в запахе русского национализма.

Дело в том, что в россии никогда в ее истории не было представительства так называемых русских в органах управления, не для этого русских создавали. Более того, подобные мысли всегда карались по высшему разряду, да и прямо сегодня работает статья за русский национализм. Так вот эта статья работала всегда.

Русские это некий имперский конструкт, ширма, фантом, от лица которого как бы действуют правители россии, при этом, что это такое никто толком не понимает, а это как раз те самые кто никогда не имел ни какого представительства во власти.

Коммунисты, по классике двоемыслия, не смотря на заявляемую интернациональность изначально начали строить государство по национальному принципу, создавая компартии нужных себе национальностей, кроме русской, под руководством этих компартий создали национальные республики,
а 30 декабря 1922 года создали из этих национальных республик Союз Советских Социалистических (национальных) Республик, на принципах национального административного деления, где только в российской республике не было ни столицы, ни русской компартии, ни вообще какого бы то ни было представительства русских в управлении.

Эта вопиющая неспораведливость естественно будоражила умы с низу до верху.

После объединения национальных республик в СССР, в этих республиках закипела работа по усилению национальных особенностей. Это начало вызывать желание что то подобное делать и в РСФСР по примеру этих республик. Газета Советская Сибирь, № 215 (1754), 20 сентября 1925 г. писала:
«Москва или Ленинград? Где будет столица РСФСР?
За последние дни в Ленинграде вызывает сильное возбуждение сообщение о перенесении столицы РСФСР в Ленинград. „Новая Вечерняя“ пишет: «Безусловно, из авторитетных источников сообщают, что в правительственных кругах в настоящее время обсуждается вопрос о перенесении столицы в Ленинград».
Приводится заявление Калинина: «Мы перенесем в Ленинград часть наркоматов. Ленинград займет прежнее место—первого города России».
Запрошенные «Красной Вечерней» газетой Семашко и Свидерский заявили: «Вопрос официально не подымался».
Каменев заявил: «Рано. Когда окончательно победим—перенесем».
В кругах Смольного нашему корреспонденту заявили: „Вопрос нерешенный. Однако, есть основания полагать, что он ставится на очередь“».

Эти крамольные мысли тогда удалось спустить на тормозах, задавить и замолчать.

Но проблема никуда не делась, тем более что с началом паспортизации начали юридически возникать русские, которых, как и всех остальных юридически создали коммунисты когда ввели графу национальность в паспорта которые начали выдавать в 1932 году, а закончили к 1982, до этого факт русскости вообще ни как юридически официально нигде не был отражен и не мог быть отражен, так как не было русского органа власти, как бы цари с коммунистами не рядились в кокошники. Ведь только национальный русский орган власти может принимать решение кто является русским а кто нет. Но логика тут и не спала.
То есть до паспортизации люди как бы не были лично документально зафиксированы в нужных коммунистам национальностях, они просто свободно болтались в национальных административных границах под управлением национальных администраций, кроме российской республики, в которой люди болтались под управлением интернациональной администрации. А вот с началом выдачи паспортов в 1932 году начался процесс принудительной фиксации граждан страны индивидуально и официально в той или иной одной конкретной национальности, к которой человека накрепко пригвозджали записью в паспорте. Возникли многие миллионы людей которым интернациональные чиновники насильно официально в первые в истории присвоили национальность русский. И отсутствие у них какого либо представительства во власти стало совершенно вопиющим, да еще и на фоне того что у других то граждан с другими национальностями в паспортах это представительство было.

Как только уроженец Нижегородской губернии М.И. Родионов в марте 1946 г. сменил на должности председателя Совета Министров РСФСР А.Н. Косыгина, он сразу же поставил перед Джугашвили вопрос об образовании, по примеру других союзных республик, коммунистической партии России и символов России: трехцветного знамени, гимна, а в качестве столицы предложил Ленинград — словом, сделать всё то, что уже было сделано в других союзных республиках в момент их образования и еще раз закреплено при образовании СССР в 1922 году.

Высказал он это открыто, сначала устно, а потом и письменно.

27 сентября 1947 г. Родионов направил Джугашвили челобитную с предложением о создании Бюро ЦК ВКП(б) по РСФСР.
«Товарищу Сталину И.В. О создании Бюро ЦК ВКП(б) по РСФСР. 27 сентября 1947 г. Прошу Вас рассмотреть вопрос о создании Бюро ЦК ВКП(б) по РСФСР. Создание Бюро, как мне представляется, необходимо для предварительного рассмотрения вопросов РСФСР, вносимых в ЦК ВКП(б) и Союзное Правительство, а также для обсуждения важнейших вопросов хозяйственного и культурного строительства РСФСР, подлежащих рассмотрению Советом Министров РСФСР. Наличие такого органа при ЦК ВКП(б) даст возможность привлечь еще большее внимание местных партийных и советских организаций к более полному использованию местных возможностей в выполнении пятилетнего плана восстановления и развития народного хозяйства. Более лучшее использование местных возможностей особенно необходимо, наряду с Союзным хозяйством, и в таких отраслях, как городское хозяйство, дорожное строительство, сельское и колхозное строительство, местная промышленность, просвещение и культурно-строительная работа».

Понимая всю революционность своей просьбы, Родионов просит поддержки у первого секретаря МГК и МК ВКП(б), секретаря ЦК Г.М. Попова: «Товарищу Попову Г.М. Направляю Вам копию письма, посланного мною на имя товарища Сталина И.В. по вопросу создания Бюро ЦК ВКП(б) по РСФСР. Прошу Вас, Георгий Михайлович, поддержать эту просьбу.
М. Родионов.
27 сентября 1947 г.».

Родионов наивно опирался при этом на исторический прецедент: 19 июля 1936 г. сам Джугашвили на заседании Политбюро предложил создать Бюро по делам РСФСР при ЦК КПСС во главе с А.А. Андреевым. И такое Бюро было создано. Но эксперимент Вождь быстро свернул через несколько месяцев упразднив этот орган. Рассмотреть успели всего 11 вопросов. Возможно это была провокация с целью выявить кто проявит к этому интерес. И вот похоже клюнула крупная рыба. Осталось подсечь, выпотрошить и зажарить.

Судя по всему, Г.М. Попов был поопытнее Родионова в царедворческих делах и на письмо Родионова не ответил. Возможно, что этим спас себе жизнь. Не случайно ведь из всех назначенцев Жданова после «Ленинградского дела» в живых остался только Попов.

А что касается челобитной Родионова об образовании Бюро ЦК по РСФСР, то Джугашвили перепугался, но пока затаился не став на нее отвечать. Однако Родионов заторопился и провел переговоры с композитором Д.Д. Шостаковичем на предмет создания гимна России. Шостакович согласился сразу, но заявил, что для написания музыки ему нужны стихи. Родионов обратился к поэту-лирику Степану Щипачеву, и тот написал. Российский государственный архив социальнополитический истории сохранил этот текст. Заканчивается он строфой:
Славься, Россия, — отчизна свободы!
К новым победам пойдем мы вперед.
В братском единстве свободных народов
Славься, великий наш русский народ!

Гимн России конечно нафиг был никому в СССР не нужен. Не пришелся он ко двору и руководителям постсовка. Сталинский гимн СССР оказался более актуальным и в новую, постсовковую эпоху, эпоху подолжения советской национальной полтитики.

Понятно что Джугашвили был в страхе и ярости. По его прямому указанию 13.08.49 были арестованы основные фигуранты, для расправы над ними снова ввели смертную казнь, легкомысленно замененную 26 мая 1947 года на 25 лет лагерей. Как говорится «зарекалась ворона говно не клевать», существовать без смертной казни режим не мог ну ни как, не смотря на то что кого надо могли зеки зарезать и голодом можно было заморить, все таки хотелось наверняка, как то официально это делать со смаком выписав себе лигитимность, и 12 января 1950 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О применении смертной казни к изменникам родины», и мы даже знаем к каким. И как обожали и постоянно практиковали коммунисты, этот закон имел обратную силу. Но и в этой формулировке коммунистам будет тесно и с 30 апреля 1954 года смертная казнь вернется снова и в уголовное законодательство.

Ну а пока арестованных пытали с пристрастьем по всем канонам советской пыточной практики. Ведь как известно "процесс это жизнь, результат это смерть" у этих станистов. Не смотря что эти люди уже были приговорены к смерти, тайный орден должен был получить удовольствие от унижения и пыток, это была важнейшая часть системы.

В начале августа 1950 г. Джугашвили приказал своему министру госбезопасности предоставить ему список обвиняемых по «Ленинградскому делу», и уже 10 августа такой список на десять человек был Вождю представлен. Джугашвили был разгневан, в грубой форме и в матерных выражениях обругал Абакумова за «мягкотелость», потребовал увеличить список до 33 человек и приказал добиться от арестованных признательных показаний. Поскольку министр тупил и не понимал, кого ещё включать в список, то Джугашвили пришлось лично вписать карандашом в список ещё 23 фамилии.

23 августа 1950 г. Абакумов представил Джугашвили новый проект обвинительного заключения уже на 33 человека, с протоколами допросов и личными «признаниями в преступлениях», полученными в пыточных. Но текст обвинительного заключения, представленный Абакумовым, Вождя не удовлетворил.

Тогда за дело взялся Маленков. По проекту обвинительного заключения, составленному Маленковым, Джугашвили лично «прошелся» с карандашом в руке и оставил в нем плотную личную правку. Изменил, в частности, очередность перечисленных фамилий.

Вместо Н. Вознесенского на первое место вывел Кузнецова, а Вознесенского переместил на третье, написав: «Во главе обвиняемых поставить Кузнецова, затем Попкова и потом Вознесенского». К Кузнецову Вождь вообще проявил повышенное внимание.

Маленков и Берия, кроме проекта обвинительного заключения, представили и проект закрытого обращения Политбюро к членам ЦК партии с разъяснением причин возникновения «Ленинградского дела» под названием «Об антипартийной враждебной группе Кузнецова, Попкова, Родионова, Капустина, Соловьева и др.». Берия там писал: «Во вражеской группе Кузнецова неоднократно обсуждался и подготовлялся вопрос о необходимости создания РКП(б) и ЦК РКП(б), о переносе столицы РСФСР из Москвы в Ленинград. Эти мероприятия Кузнецов и другие мотивировали в своей среде клеветническими доводами, будто бы ЦК ВКП(б) и союзное правительство проводят антирусскую политику и осуществляют протекционизм в отношении других национальных республик за счет русского народа. В группе было предусмотрено, что в случае осуществления их планов Кузнецов А. должен был занять пост первого секретаря ЦК РКП(б)...».

Джугашвили основательно поправил проект этого письма. В частности трижды ввел в текст имя А. Жданова, написав, что Кузнецов был переведен на работу в ЦК «по рекомендации т. Жданова», что Кузнецов злоупотребил «доверием тов. Жданова», что кадровые «назначения происходили при поддержке тов. Жданова, питавшего полное доверие к Кузнецову». При этом дважды зачеркивал слово «полное», менял его на «безграничное», но в конце концов все же оставил первоначальный вариант.

И все таки Джугашвили так и не решился познакомить с этими своими страхами не только широкую общественность, но даже членов ЦК ВКП(б).
Вплоть до его смерти о расстрелах и репрессиях по этому «Делу» знал только самый узкий круг соучастников. А с тех, кого согнали в Ленинграде на так называемый «открытый процесс» в Доме офицеров, взяли подписку о неразглашении, да и без подписки всем понятно что тут делают с неугодными. Какова была строгость соблюдения этой тайны, можно судить по тому, что о «Ленинградском деле» вплоть до смерти Джугашвили ничего не знали даже такие люди, как заместитель начальника Первого главного управления МВД СССР генерал-лейтенант П.А. Судоплатов, о чем он сам написал в своих мемуарах за два месяца до своей кончины в 1996 г. Во какого страху нагнали «Ленинградцы» со своими идеями русского представительства.

30 сентября 1950 г. в Ленинграде состоялся спектакль суда по «Ленинградскому делу». Спустя час после оглашения приговора Кузнецов, Попков, Вознесенский, Родионов, Капустин, Лазутин были расстреляны тут же в Доме офицеров, их тела вывезены на Левашовскую пустош под Ленинградом засыпаны негашеной известью и тайно зарыты.

И.М. Турко, Т.В. Закржевскую и Ф.Е. Михеева осудили на длительное тюремное заключение.

Затем до конца октября на московском процессе по «Ленинградскому делу» к смертной казни были приговорены ещё 20 человек. После немедленного расстрела тела их вывезли на кладбище Донского монастыря, сожгли и сбросили в яму и зарыли.

Таким образом, расстрелу были подвергнуты 26 руководителей РСФСР, 6 человек скончались под пытками. Репрессированы были и члены их семей.

В Ленинграде на длительные сроки тюремного заключения были осуждены больше 50 человек, работавших секретарями райкомов партии и председателями райисполкомов.

Свыше 2 тысяч человек были исключены из ВКП(б) и освобождены от работы.

Тысячи руководящих работников были репрессированы в Новгородской, Ярославской, Мурманской, Саратовской, Рязанской, Калужской, Горьковской, Псковской, Владимирской, Тульской и Калининской областях, в Крыму и на Украине, в среднеазиатских республиках.

Отстранены от должностей и понижены в должностях более двух тысяч военных командиров по всей стране.

Судебные процессы и моральные и политические расправы над этническими русскими руководителями по «Ленинградскому делу» продолжались по всей стране вплоть до смерти Джугашвили.

После множество документов по процессу уничтожили по личному указанию Георгия Маленкова, секретаря ЦК ВКП(б), возглавлявшего комиссию по расследованию.

Согласно теории и практике внутривидовой борьбы
Хрущев 24 декабря 1953 расстреляет Берию,
а Абакумова расстеляет 14 декабря 1954, после долгих пыток проведя по тем же пыточным подвалам и техникам которые тот применял к «Ленингардцам».
Хрущев основательно зачистит свои следы в «Ленинградском деле».

Больше о представительстве русских в органах власти никто никогда не заикнется.

Один раз правда заикнулся Юрий Лодкин, который в 1986 году был помощником первого секретаря брянского обкома КПСС, и только в 2009 году, через 26 лет после события и через 18 лет после кончины КПСС, таки рискнул опубликовать книгу «Русская зона Чернобыля» в которой пишет: «При решении чернобыльских проблем союзному центру приходилось иметь дело с республиканским компартиями Украины и Белоруссии, с влиятельной украинской и белорусской партийной элитой. На фоне киевских и минских матерых аппаратчиков высшей лиги, в том числе первого секретаря ЦК компартии Украины Владимира Щербицкого и первого секретаря ЦК компартии Белоруссии Николая Слюнькова (оба были членами политбюро) первые секретари брянского, тульского и прочих российских обкомов выглядели робкими и бледными функционерами, подлинными провинциалами советской империи. Отсутствие в РСФСР собственной компартии как инструмента влияния на союзное руководство лишало российские территории возможности лоббирования своих интересов, делало их более уязвимыми перед информационной блокадой Москвы.» Все это привело к тому что Москва полностью отрицала факт заражения российских территорий и в течение критически важных первых шести месяцев вообще ничего не делала для спасения людей и только через пол года начали что то делать по остаточному принципу в условиях замалчивания и откровенного циничного глумления над жителями, в частности Брянской области, которым постоянно писали в газетах что они не только в полной безопасности, но должны радоваться что повышенный фон радиации укрепляет их здоровье. Конечно никому жалобы Лодкина на тижолую долю не интересны, тем более высказанные через 23 года после. Джугашвили на него нет, а то бы год пытали а потом расстреляли и засыпали бы негашеной известью за такую наглость.

Да к стати, о музее блокады.

После дичайшего разгрома музея блокады 30 августа 1949, дичайших репрессий в отношении его работников которые были прекрасно известны музейщикам города, решили на системном уровне прошерстить и шугануть как следует всех остальных музейщиков в рамках набирающего обороты Ленинградского дела. Что бы полностью стерилизовать выхолостить музейное дело в городе. Что бы ничего подобного случившегося в музее блокады нигде никогда не проросло вновь.

В июле 1950 года Совнарком СССР и Комитет по делам культурно-просветительских учреждений утвердили порядок открытия музейных экспозиций и выставок специально для мятежного Ленинграда и его пригородов.

На основании чего Ленинградский городской отдел культурно-просветительной работы, более чем ясно осознав на примере музея блокады линию партии, выпустил свой секретный приказ...

Приказ городского Отдела культурно-просветительной работы исполкома Ленгорсовета.
Город Ленинград. №194сс «23» августа 1950 года.
Совершенно секретно.
Рассекречено. ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 36. Д. 304. Л. 111-112.

О порядке открытия музеев, выставок и устранения фактов разглашения государственной тайны в их экспозиции.

В целях усиления контроля за содержанием экспозиций музеев и выставок и устроения фактов разглашения государственной тайны в их экспозициях, ПРИКАЗЫВАЮ:

1. В соответствии с постановлением Совета Министров Союза ССР от 4 июля 1950 г. за № 2880-1159-с и приказом Комитета по делам культурно-просветительных учреждений от 27 июля 1950 г. за № сс-180, установить, что экспозиции открываемых музеев, выставок и отдельных зал музеев, расположенных в г. Ленинграде и в пригородных районах /Петродворец, Пушкин, Колпино, Сестрорецк, Курортный/, должны приниматься комиссиями в составе ответственных представителей: Комитета по делам культурно-просветительных учреждений или его местного органа — Гор. Отдела культурно-просветительной работы, соответствующего ведомства, /которому принадлежит музей выставка/ Уполномоченного по охране военной и государственной тайны в печати и отедла пропаганды и агитации Обкома ВКП/б/.

2. Установить, что директора музеев или организаторы выставок должны извещать за несколько дней Гор.отдел культурно-просветительной работы и свое вышестоящее ведомство о готовности к приему экспозиции музея-выставки для созыва комиссии, предусмотренной в п. 1 настоящего приказа.

3. Довести до сведения директоров музеев и заведующих районными отделами культурно-просветительной работы, что в экспозициях музеев и выставок, открываемых для общего обозрения, запрещается давать сведения о наличии военных заводов, характере их производства и номенклатуре изделий, о выпуске гражданскими предприятиями военной продукции, о месте нахождения и мощности промышленных предприятий, электростанций, судоверфей, радиостанций, о наличии в промышленном использовании полезных ископаемых и редких металлов, особенно обратив внимание на запрещение экспонирования таких редких радиоактивных минералов, как уранит циркон с указанием из месторождения.

4. Разъяснить директорам музеев и зав.районными отделами, что при организации экспозиций, предназначенных для общего обозрения, следует руководствоваться лишь опубликованными в советской печати данными о состоянии народного хозяйства, культуры, науки, искусства, не имеющими в настоящее время секретного значения.

5. Установить, что все экспонаты музеев, подлежащие специальному хранению, должны быть переданы в спецфонды музеев, а книги, подлежащие специальному хранению, в спецфонды городской библиотеки или в спецфонд ведомственной библиотеки, если таковая имеется при соответствующем ведомстве.

6. Директорам музеев немедленно проверить силами своих работников содержание экспозиций музеев и выставок, открытых для общего обозрения, изъять экспонаты, разглашающие государственную тайну и составить акт проверки.

7. Поручать хранение спецфондов, а также работу по созданию экспозиций музеев, проверенным квалифицированным работникам, укрепив, в этой связи, кадры музея.

8. Предупредить директоров музеев, что они несут личную ответственность за сохранение государственной тайны в экспозициях музеев и выставок, а также за хранение спецфондов.

9. Для проверки существующих экспозиций музеев по вопросам, изложенным в п.п. 3 и 4 настоящего приказа, созвать комиссии, установленные п. 1 приказа.
Утвердить ответственных представителей Гор.отдела по проведению комиссий. /Приложение №1/.

10. Директору Городского Экскурсионного бюро в срок до 5 сентября с.г. пересмотреть методические указания и планы экскурсий, /включая производственные экскурсии/, с учетом пунктов 3 и 4 настоящего приказа, а также в месячный срок укрепить кадры экскурсоводов.

11. Сектору музея Городского отдела улучшить руководство подведомственными музеями, а также усилить контроль за работой ведомственных музеев, в соответствии с постановлением СНК СССР от 6/2-1945 г. №259, параграф «б».

12. Сектору кадров Городского отдела:
а/ проверить состояние подбора и расстановки кадров музейных работников в музеях и экскурсионном бюро, подведомственных Городскому отделу, с учетом п. 7 настоящего приказа.
б/ подготовить к 20/09 для предоставления в Комитет через 1 отдел личные дела и характеристики на директоров подведомственных Городскому отделу музеев.
в/ совместно с музейным сектором ознакомится с состоянием подбора кадров музейных работников в ведомственных музеях.

13. Рассмотреть в сентябре с.г. на специальном совещании в Городском отделе итоги проверки экспозиций и хранения спецфондов музеев, предоставив в соответствующие директивные организации отчетную справку по данному вопросу.

Заведующий Отделом Культурно-просветительной работы Исполкома Ленгорсовета: П.И. Рачинский.

В прилагаемом к приказу списке перечислена 31 организация, экспозиции которых подлежали проверке. Наряду со всемирно известными музеями (Эрмитаж, Русский, Военно-морской, Артиллерийский и др.) в списке значатся и ведомственные экспозиции (в частности два музея, подчиненных Академии педагогических наук, - морфологии человека; сравнительной и экологической морфологии животных, ведь и они могли раскрыть одну из многих государственных тайн советского руководства).

8 апреля 1989 как бы отменили статью за антисоветскую пропаганду. Что позволило 8 сентября 1989, о чудо, осмелится вновь открыть музей блокады, и хоть осталось очень мало экспонатов, музей, уже четвертое десятилетие, уверенно несет и в точности воспроизводит трактовки Джугашвили и подходы заложенные вышеприведенным приказом, по сокрытию страшных государевых тайн.

Использованы материалы.

Брянская область после аварии на Чернобыльской АЭС.
«Вы должны радоваться»

Владимир Кузнечевский «Ленинградское дело» и «русский вопрос». Вопросы национализма 2013 № 3 (15)

Внутривидовая борьба в советском правящем классе

Дополнительно. Уничтожение Краеведения

P.S.
Ленинградское дело позволяет предположить объяснение загадочной связи с городом Каминского, второго лидера Локотской республики, который в начале войны тайно приезжал в Ленинград, семья которого, сестра, мать, сын и жена сытно пережили блокаду и продолжили жить без угрожающих жизни репрессий и неудобств, не смотря на то что Каминский был мега врагом Кремля, дольше и больше чем тот же распиаренный в этом смысле Власов. Как известно коммунисты преследовали семьи репрессируемых ими, и в том же Ленинградском деле мы видим преследования семей обвиняемых по этому делу.

P.P.S.
Григорий Александрович Гуковский, по сути открывший России ее словесность 18 века, умер под следствием по Ленинградскому делу в Лефортово 2 апреля 1950 года. Как потом сообщили родным, «от сердечного приступа, так как не пожелал воспользоваться медицинской помощью». Как теперь понятно нам: от многочасовых пыток и издевательств. Тело ученого, по одним слухам, бросили в яму с известью, по другим, сожгли.

Ниже отрывок из очерка Е. Фроловой в серии «Распятые»: «Подробный, документальный рассказ о том, как была организована травля "космополитов" на филологическом отделении Ленинградского университета, содержится в статье Константина Азадовского и Бориса Егорова "О низкопоклонстве и космополитизме, 1948—1949", журнал "Звезда", 1989, № 6.

Здесь же хочется еще раз напомнить об инициаторах и исполнителях избиения всемирно известных ученых: Б. М. Эйхенбаума, В. М. Жирмунского, М. К. Азадовского, Г. А. Гуковского. Среди наиболее рьяных надо назвать тогдашнего декана филфака Г. П. Бердникова, в будущем академика Бердникова, благополучно пережившего и впоследствии все перипетии отечественной истории; секретаря парторганизации факультета Н. П. Лебедева (в дальнейшем спился и умер). Его соавтор, Федор Абрамов, как говорят знающие люди, подписал написанную не им гнусность. В недавно опубликованном в «Огоньке» материале Ф. Абрамов рассказал историю Лебедева, выведя его под псевдонимом. И хоть о своей роли в травле космополитов писатель умолчал, видно, что собственное тогдашнее поведение не давало ему покоя.

Собрание, на котором клеймили низкопоклонников, космополитов и антипатриотов — Эйхенбаума, Жирмунского, Азадовского, Гуковского, — продолжалось два дня при большом скоплении народа в актовом зале университета. Эйхенбаум и Азадовский были больны, у Гуковского после первого дня случился сердечный приступ. Оба дня выдержал один Жирмунский».

Т. Львова: «Но вот когда на сцену поднялся мой кумир, которого я знала, которым восхищалась, которому верила; когда ему стали бросать в лицо все эти "преклонения" (не помню, звучало уже тогда или ещё нет скоро заполнившее все газеты главное клеймо — "космополит" и "безродный космополит") — тогда, правда, Володя, мне дурно стало. Ведь я ничего ещё не понимала, я верила тем, кто его обвинял. (Это же наша партия! Выступали члены факультетского и общеуниверситетского парткомов, даже, по-моему, и райкома, и горкома!) Но я и точно знала, что это — неправда... Ты обратил внимание, что зал был набит (кроме, конечно, за­ранее назначенных обвинителей) нами, мелкотой, студентами первых курсов? Старших не позвали. А вдруг бы кто-нибудь да взбунтовался и сорвал спектакль? Больше всего запомнилось — такое открытое предательство я видела впервые — выступление аспирантки Григория Александровича. Она стояла на сцене, раз­махивала какими-то листочками и кричала-визжала: "Я думала, что он великий учёный, а он вот чему меня учил!" И читала какие-то фразы, вырванные из её конспектов его трудов или лекций, в которых речь шла о великих писателях Запада и знакомстве с ними писателей екатерининской России…

Гуковский не казался мне слабым и жалким. Не каялся. Не винил себя ни в чём. Достойно, гордо стоял перед притихшим залом. Таким и остался в моей памяти. Больше я его не видела. На лекции не приходил; говорили, что из университета его уволили. А вскоре — арестовали».

В. Е. Холшевников: «До сих пор помню, как неподвижно сидел сбоку от президиума Жирмунский, до сих пор в ушах трагический голос Гуковского. Его громили за космополитизм, антипатриотизм, а ведь он первый сказал, что 18 век русской литературы был не ложноклассицизмом, а просто классицизмом. И вот трагическим голосом Гуковский в ответ на обвинения сказал, что любит русскую литературу, что воспитан на ней».

Н. А. Жирмунская: «Гуковский пережил это физически очень тяжело. Сразу сердечный приступ. Их всех из университета уволили. Пошли аресты. Каждый день узнавали о ком-нибудь. Летом, в один день были арестованы оба брата Гуковских — Матвей в Сочи, а Григорий в Риге. Их жен в одну ночь выслали из Ленинграда».

© С.В.Кочевых