ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

Глава тринадцатая

СЛУЖЕБНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДВОРЯНСКОГО СОСЛОВИЯ КУРСКОГО КРАЯ В ЦАРСТВОВАНИЕ МИХАИЛА ФЕДОРОВИЧА

Служебные обязанности дворянского сословия. - Материальное его состояние. - Заботы Правительства об устройстве служилого сословия. - Верстание новиков. - Хлебное жалованье. - Возобновление храмов. - Усиление раздачи дворянам и детям боярским денежного жалованья. - Иноземные выходцы. - Размен пленных и выкуп их. - Посылка вестового колокола в Оскол. - Пожалование Оскольскому полку киндячных сотенных знамен. - Укрепление Оскола воеводою Димитрием Плещеевым. - Царская грамота об избрании в Курске осадного головы дворянами, детьми боярскими, другими служилыми и посадскими людьми из среды Курчан-детей боярских. - Устройство новых линий защиты Государства и городов Яблонова и Корочи. - Поверстание новоприборных детей боярских в Короче. - Работы курчан детей боярских при устройстве города Чугуева. - Заселение края Черкасами. - Состав военной дворянской силы по городу Курску. - Курские выборные, дворовые и городовые дворяне. - Воеводы и другие должностные лица по городу Курску в царствование Михаила Федоровича.

1.

В свое царствование Государь Михаил Федорович направлял свои заботы на устройство служилых людей во всех отношениях. Дворянская конница составляла в то время главную военную силу Московского Государства.

Иностранцы, посещавшие Россию, приходили в изумление от неприхотливости и выносливости дворян и их людей во время военных походов.

Среднее Дворянство нашей местности, бывшей военной окрайной Московского Государства, в начале 17 века жило бедно и нелегко находило средства для исправного отбывания тяжелой военной службы. Являясь в полк, дворянин обязан был иметь дорогостоящее вооружение и лошадей, должен был привести с собою людей, надлежащим образом вооруженных и доставить продовольствие для всех из своих средство на несколько месяцев. В большинстве случаев дворяне Курского края в то время не имели вотчин, а жили доходами с пожалованных им поместий. Доходы с этих поместий были не велики. В семидесятых годах 16 века из 168 дворян и детей боярских из Путивльского и Рыльского края, записавшихся в военную службу, 99 совсем не получили поместий, остальные были испомещены не сполна, "иные вполы, а иные в третий и четвертый жребий, а иным дали на усадьбище не помногу". Из этого можно видеть, как трудно было жить и служить Дворянству Курского края. Денежные оклады были не велики, на войне они выдавались в виде награды, в мирное время по 1 рублю на человека в четыре года. Вообще денежные оклады едва хватали на вооружение дворянина.

По закону крестьяне, жившие на земле помещика, должны были "слушаться помещика, пашню на него пахать, доход помещиков, хлебной и денежной и всякий мелкой платить, чем он их изоброчит" и "всякое изделие делать". Работая на помещика - Царского слугу - они в его лице служили Государству. Но близость вольных земель, разумеется, была для крестьян Курского края громадным соблазном. Профессор Романович-Славатинский говорит, что вопрос о беглых уже во второй половине 16 века был больным местом в быте помещиков [1].

Дворянам и детям боярским, как везде, так и в Курском крае давались земельные прирезки за Царскую службу. Так в 17 веке в царствование Михаила Федоровича дана была Курчанам служилым людям прибавка к поместному окладу по пятидесяти четвертей земельных владений и денег по 2 р. за то, что они в городе Карпове делали земляной вал и строили деревянную крепость для бережения от воинских людей.

Отличительные черты класса дворян и детей боярских состояли в праве быть свободными от налогов и в праве землевладения, но с обязательной службой. Иначе говоря, они были служилыми людьми по отечественным вотчинам и поместьям, беломестцами. Низшими были служилые люди по прибору. Впоследствии впрочем с поместий и вотчин дворян и детей боярских были делаемы различные государственные сборы.

Заботы Михаила Федоровича, направленные на устройство разных сторон жизни Курского края и его служилого сословия, проявлялись во все продолжение его царствования. Уже в первые годы царствования Государя во время военных действий на окраинах Государства мы встречаемся с фактами щедрых даров Михаила Федоровича дворянам и детям боярским Курско-Белгородского края за их отличия в битвах, походах и завоеваниях городов и острожков.

В 1631 году в разных уездах Курского края дворяне и дети боярские были пожалованы Государевым жалованьем за осадное терпение. Точно также выдавалось жалованье за захват языков, за убитых в бою неприятелей, за бои с Татарами, за раны и выход из полона. Так, в Хотмышске по указу Михаила Федоровича служилым людям даны были льготы "для дворовые селитьбы и пашенного заводу", а также они были наделены сенными покосами и выгонами. Государем было пожаловано "церковное строение" (предметы и вещи для совершения богослужения) Соборной церкви и даровано жалованье ее причту. Разрешено было служилым людям за их ревностную военную службу курить вино и варить пиво в Господские и семейные праздники. По челобитью служилых людей им были даны бортные ухожеи для получения из них меда и воска. Кроме того, члены и дети бежавших из Курского края изменников черкас были отданы в работы детям боярским.

В 1626 году, по указу Государя Михаила Федоровича, в Оскольском уезде были поверстаны поместными и денежными окладами новики-дети боярские. Это поверстание усилило дворянское землевладение на Осколе, в плодородной, но ранее пустынной степной местности. В следующий раз на Осколе новики были поверстаны земельными окладами в 1633 году, после разбора Оскольцев дворян и детей боярских, вследствие чего, а также вследствие переселения служилых людей из Оскола в окрестные деревни и займища, возросло в Оскольском крае землевладение военно-служилого сословия.

Просьбы дворян и детей боярских Курского края милостиво удовлетворялись Михаилом Федоровичем. Так в 1632 году Курские служилые люди были освобождены от платежа посопного хлеба за прошлые годы [2]. В 1632 году в Путивле было роздано хлебное жалованье служилым людям, бывшим у межеванья Путивльских рубежей с Литовскою землею. В случае неурожаев служилым людям были выдаваемы хлебные припасы из Государевых житниц как на пропитание, так и на обсеменение полей. После пожарных разорений, которые весьма часто бывали не только в деревнях, но и в городах, обыкновенно служилым и жилецким людям оказывалось вспомоществование.

2.

В 1633-1636 годах продолжалась придача поместного жалованья: так оно было выдано рыльским и севским подьячим за бои с неприятелем и полонное терпение, а также дворянам, детям боярским и др. ратным людям за бои, за сеунчи и иноземцам за выезд на Государево имя. Замечательно пожалование Михаила Федоровича Осколянам жилецким и служилым людям Царской грамоты на безоброчное владение большими реками: Осколом и Сеймом, а также и Котельским лесом, находившимся на берегах реки Котла. В царствование Михаила Федоровича было очень много челобитий духовных и светских лиц о присылке в устраиваемые и прежде существовавшие храмы икон, крестов, Евангелий, книг и других предметов, церковного вина, ладану и проч. для совершения богослужения. Эти просьбы удовлетворялись щедро, в особенности после разорения храмов. В 1637 году в Белгородскую церковь Николы Ратного, разоренную Литовцами, были пожалованы по Царской грамоте новые образа и книги [3] . Нередко служилые люди ходатайствовали за своих приходских священников о даровании им жалованных грамот, и такие ходатайства имели успех. Таким же образом жалобы на притеснения, которые оказывались почему-либо служилым людям воеводами или другими начальными людьми, или посторонними лицами, как это видно из актов Белгородского стола, всегда вызывали расследование и часто присылку для производства его доверенных лиц из Москвы.

В Осколе (Старом) в 1638 году было обращено внимание на то, что служилые люди из города переселились в окрестные селения и займища и таким образом город "обезлюдел". Составлен был список служилых людей, "живущих по гумнам", для того, чтобы требовать их к возвращению в Оскол. В то же время правительством, начиная с двадцатых годов 17 века, усилена была раздача дворянам и детям боярским нашего края денежного жалованья, удовлетворялись челобитья, большею частью, об уравнении тягостей службы. Так, например, в 1635 году сын боярский Никита Булгаков [4] писал Государю Михаилу Федоровичу: "Бьет челом Путивлец Никита Булгаков. Служу я тебе Государю лет с тридцать, всякие твои Государевы службы по выбору, да я ж был на твоей Государевой службе с ратными людьми головой под Батуриным, да под Ромном (Ромнами) был головишка ж с ратными людьми, да под Иван Городом был головишка ж, да в осаде был я, сидели, как приходили Литовские люди под Путивль и был головишка ж, да я ж на твоей Государевой службе ранен двумя раны, ранено плечо, да пострелен по правой руке из пищали, и от тех ран я увечен, да и в иных во многих посылках на твоих Государевых службах головишкою был же". Просит "для его ран назначить осадным головою в Севске вместо Алексея Руднева, который у приказа живет лет с шесть, а служил по Черниговскому списку с городом [5], поверстан только года с два, а на службах и на боях нигде не был". Помета на челобитной: "143 года, ноября в 27 день. Государь пожаловал, велел быть".

В 1630-м году Рыльские дворяне и дети боярские просили Государя о следующем: "Испомещены мы в Рыльском уезде, и в Рыльске на реке Семи твой Государев перевоз, и как мы ездим в твое Государево жалованье, в свои поместьишка по запасы, и с нас, и с людишек, и с крестьянишек наших с запасов за перевоз емлют. Просим тебя, Великий Государь, о грамоте твоей Государевой, чтобы с нас, холопей твоих, перевозу не имали". Государь пожаловал, "перевозу на ратных людех имати не велел", о чем и была послана Царская грамота Рыльскому воеводе князю Осипу Ивановичу Щербатову.

В 1633 году по указу Государя из Белгородских помещиков был составлен почетный отряд для проводов из Москвы до Азова посла из Царь-Града Турского Мурад-Салтана и посла Греческого Томы Кантакузина. Курский отряд был составлен из лучших людей, "у кого кони были добры и платье цветно".

В 1635 году было удовлетворено ходатайство Путивльских и Черниговских дворян и детей боярских, выраженное в следующем челобитье: "Служим мы твою, Государь, службу в Путивле от Черниговского разоренья с 118 (1610) года по ся места (по это время), а дано нам под селитьбу внутри города осадные местечка, а мы с тех мест, не выходя из города, всякую нужду и тесноту в осаде терпели живучи. А за Путивльцы, за дворяны и за детьми боярскими за многими и за попы и за подьячими на посаде места по два, по три, и те они лишние места отдают в наймы всяким людям, а нам деться негде". Они просили, чтобы Государь велел пожаловать их, на тех лишних местах поместить и дать грамоту воеводам. По этой просьбе Путивльский воевода Семен Иванович Волынский получил Царскую грамоту 26-го февраля 143 года, а в ней было писано: "ты бы в Путивле, на посаде у Путивльцев, за которыми дворовых мест по 2, по 3, велел переписать и лишние дворовые места раздал бы дворянам и детям боярским, у которых на посаде дворовых мест нет, по сколько сажен в длину и поперек доведется, а у кого именем (именно) у Путивльцев у всяких людей лишних дворовых мест, отписать и скольких сажен вдоль и поперек по мере, чье место будет и кому именем и кольким человеком и по Кольку сажен вдоль и поперек под дворы отведешь, и ты бы то все велел написати в книги подлинно порознь вперед для спору (на случай спора), да те книги за своею рукою прислал к нам к Москве".

Давая возможность дворянам и детям боярским вне Курского края, а также Черкасам поселиться в нем и устраивая их, в особенности Черкас на новых местах жительства, Московское Правительство предписывало воеводам отсылать обратно за рубеж Литовских, Польских и Немецких выходцев, исключая важных лиц. В этом отношении для Курского края представляет интерес грамота Путивльскому воеводе. "От Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всеа Русии окольничему нашему и воеводе Григорию Гавриловичу Пушкину. По нашему указу Польских и Литовских и Немецких людей, которые наперед сего были в нашем Московском Государстве в полону и которые в городех сдались и по мирному договору из Московского Государства в Литовскую и Немецкую стороны и которые были для службы на заслуженном жалованьи, и тех всех, также и шляхтичей худых, незнатных и никаких приезжих в нашу сторону принимать не велено, а велено им отказывать; что, по милости Божией Наше Государево Величество со всеми окрестными государствами в миру, и без службы принимать их в Московское Государство не для чего. А будет придут на рубеж из Литовской стороны больших чинов начальные люди, Поляки и Немцы, и скажутся, что они великих, думных честных людей дети и братья и племянники, и собою добры и прожиточны (зажиточны), и свидетельные листы у них есть, а в Московском Государстве в полону и для службы наперед сего не бывали, а приехали вновь на наше Царское имя на вечную службу, и о тех велено писать к нам, к Москве" [6]. И действительно, такая предосторожность в приеме иноземцев была далеко не лишнею, так, например, в 1639 году Корочанские иноземцы опустошили Белгородские оброчные земли в селе Старикове, по реке Короче.

3.

Упомянем о размене пленных, по указу Царя Михаила Федоровича [7]. Путивльские воеводы князь Гагарин и Усов в 1634 году писали Государю: "Из Путивля холопи твои, Государь, Микитка Гагарин и Ондрюшка Усов челом бьют. Сентября 20-го писал к нам в Путивль из Литовской земли из города Прилук урядник [8] Криштоф Сеножацкий и прислал листы свои с пахолком [9] с Лукашком, а в листу своем писал он к нам о жене своей, чтобы нам жену его отдать ему на окуп или на обмену на детей боярских на трех человек: на Семена Татаринова, Федора Селиванова и Степана Дерюгина. А та жена его взята в Путивль в то время, как твои Путивльские ратные люди взяли в прошлом 141 году Рамонский острог. С тем же, Государь, пахолком своим Сеножацкий прислал четыре листа и писаны они польским письмом, а в Путивле польского письма читать некому. В первом листе пишет он жене своей, а другой лист прислал Сеножацкий из Чернигова к сыну боярскому Ивану Мокидонову, которому отдана жена его в Путивле за пристава, а третий лист пишет сын боярский Семен Татаринов к братье своей к Ивану и Григорию Татариновым. А тот Семен взят в полон в то время, как стояли Литовские люди под Путивлем, а посылан он был из Новагородка-Северского для языков. Четвертый лист писал из Прилуки Рыленин Степан Дерюгин матери своей да братье своей, а взят он был в полон под Рыльском, как Литовские люди стояли под Путивлем. И мы пахолка велели взять в острог [10], потому что на посаде дворников нет, и отдали его за пристава до твоего Государева указа. А листы посланы к тебе, Государь, с сыном боярским Дмитрием Киреевым и велели мы те листы отдать в Разряд к думному дьяку Ивану Гавреневу, да Михайлу Данилову, да Григорию Ларионову".

В ответ на грамоту воевод Государь выразил свою волю в посланной им грамоте, где было сказано: "И мы указали есмя на урядникову жену Сеножацкаго обменить Ивана Колтовского с женою и детьми, а будет Ивана Колтовского не дадут, указали есмя на ту жену Сеножацкаго обменять тех детей боярских. А как ся наша грамота придет, вы бы писали о том уряднику"...

Относительно освобождения из плена в царствование Михаила Федоровича обращает на себя внимание Государева грамота 1644 года [11] Курскому воеводе Ивану Филипповичу Стрешневу. В этой грамоте было сказано: "Бил нам челом Курский осадный голова Ларя Петров, а сказал: в прошлом 151 (1643) году в приход в Воронеж взяли его на бою в полон Крымские Татаровя, а из полону отпустили его за крестное целование, что ему дати за себя откуп в 153 (1645) году, на Валуйке [12] во время выкупа и размены полоняников. И мы его пожаловали есмя, велели отпустить из Курска на Валуйку для выкупа".

В 1642 году из Оскола Государю писал воевода Дмитрий Плещеев о том, что присланный из Москвы в 1635 году вестовой колокол был до его приезда в Оскол "нарушен и по татарским вестям разбит" и в сполошное время звонить не во что. Воевода просил, чтобы Государь велел дать указ о присылке нового колокола, "а разбитый колокол, - писал он, - весит 13 пуд и 18 гривенок [13], и в сполошное время в слободах и на посадских полях от того колокола звону не было слышно, а в Пушкарском приказе пишет же холоп твой". Сообщение воеводы о недостаточности силы в звуке прежнего колокола было принято во внимание, и в Оскол, по указу Государя, был отлит больший вестовой колокол, весом в 15 пуд 15 гривенок. Колокол был отдан Осколянину Калине Еремееву для доставки из Москвы в Оскол.

Другая грамота Царя Михаила Федоровича к Оскольскому же воеводе Дмитрию Плещееву касается присылки из Москвы новых знамен ратным людям вместо окончательно изветшавших прежних сотенных знамен. В своей отписке воевода писал: "Митка Плещеев, холоп твой челом бьет. Как по твоему Государеву указу доведетца, по вестям для поиску Татар воинских людей, мне холопу твоему послать в поход твоих Государевых ратных людей, и на Осколе, Государь, для ратного дела знамен нет и сотенным головам для посылок знамен роздать нечего. А которые на Осколе твои Государевы знамена были, и те все при прежних воеводах в посылках от дождя и от ветру изветшали и избились. И от того мне холопу твоему, вели, Государь, указ твой учинити".

По этой челобитной в Москве были изготовлены для служилых людей Осколян знамена и они, по изготовлении, были посланы с Осколянином Федором Онахиным. В Царской грамоте за приписью дьяка Волошенина было указано полученные знамена раздать сотенным головам. Знамен было десять по числу Оскольских сотенных голов, они были киндячные [14] и разных цветов.

Вновь присланные в Оскол вестовой колокол и знамена вскоре же оказались надобными по случаю появления в 1642 году Крымских Татар в Оскольском уезде. Об этом писал в Москву Дмитрий Плещеев, что "воинские люди Татарове приходили и с слободах и посаде твоих Государевых людей имывали и слободы разорили, потому что те слободы от города в дальних местах, версты по две, по три...". Вследствие этого Плещеев окружил Оскол значительным числом укреплений. От Калмиусской сакмы между Стрелецкой и Пушкарской слободами было сооружено укрепление "башня с вороты, а от тое башни по обе стороны острог, а против башни и острога надолобы трои и связи положены, и от степи - надолобы трои со связями на 50 саженей". От реки Оскола и до болот и крепей [15] и от Изюмской сакмы до конца Ездоцкой слободы были сделаны укрепления и построена башня с воротами, а на башне устроен караульный чердак. Между болотами были поставлены надолобы в три ряда со связями. За казачьими слободами также были поставлены в три ряда надолобы "промеж вод и лесов". Такие же надолобы были устроены у Соковой слободы в тех местах, "с которых прихаживали воинские люди Татарове". "Ныне, - писал Государю воевода Дмитрий Плещеев, - за милостию Божией и за твоим Государевым счастием в приходы к городу Осколу воинских людей Татар уберечься мочно".

Передавая сведения, характеризующие те или другие стороны правовой и бытовой жизни дворянского сословия Курского края в царствование Михаила Федоровича, мы должны упомянуть о данной на имя Курского воеводы Государевой грамоте, которая имела важное значение для дворянского населения Курского уезда, посадских людей и других жителей, потому что ею был восстановлен прежний, прекратившийся в Смутное время порядок службы Курского осадного головы. Вместо назначения его Разрядом из служилых людей какой-либо местности, Царская грамота вводит избрание осадного головы дворянами, детьми боярскими и другими служилыми людьми, а также посадскими жителями и, кроме того, избрание этого начальствующего в городе лица из среды Курчан - детей боярских [16].

Эта важная для дворян Царская грамота была вызвана следующей челобитной Курчан: "Царю Государю и Великому Князю Михаилу Федоровичу всеа Русии Самодержцу бьют челом богомольцы твои Курского Пречистые Богородицы Монастыря строитель Варлам с братией да девичьего монастыря игуменья Федора с сестрами да холопи твои Курченя детишки боярские: в нынешнем 150 (1642) году по твоему Государеву указу приехал в Курск осадный голова Воронежец Ларивон Петров, а велено ему в Курске ведать наших крестьянишек, которые жили в Курску на посаде за монастырями, а у нас холопей твоих, которые живут в Курску на посаде же, на подворьях есть дворники и те дворники разбрелися по разным городам от приказных людей, от великие налоги, что те, Государь, дворники наши на них - приказных людей толкут и мелют и пива и вина варят и сено косят и всякую работу работают и подворишки запустели, и мы холопишки твои для пустоты сводили из деревень своих братью и племянников на те свои подворья, чтобы было к кому приехати, а у нас посадским крестьянишкам имена переписаны и воеводам в съезжую избу отданы для приходу воинских людей им, нашим крестьянам, места в городу указаны. А в прошлых, Государь, годех блаженные памяти при Государе и Великом Князе Федоре Ивановиче всеа Русии и при Царе Борисе Федоровиче всеа Русии в Курск наезжих осадных голов не бывало, а бывали, Государь, при прежних Государях городовые приказчики Курченя дети боярские, ведали они твою Государеву казну и погреб казенной и житницы и ключи городовые.

Милосердый Государь, Царь и Великий Князь Михаил Федорович, пожалуй нас холопей твоих и богомольцев, вели, Государь, в Курску быть по-прежнему в городовых приказчиках Курчанам детям боярским, чтоб нам разоренным и достоль в конец не погинуть. Царь, Государь! Смилуйся пожалуй!".

Под грамотою подписались представители от монастырей (от Знаменского монастыря черной поп Елисей), дворян и детей боярских и посадских людей.

Государь Михаил Федорович, как мы упомянули, пожаловал Курчан и удовлетворил их просьбу. В Царской грамоте воеводе было сказано: "Как ся наша грамота к тебе придет, и ты б велел у смотра Курчан детей боярских и всех городских людей сказать, что мы их пожаловали, осадному голове Воронежцу Ларе Петрову быти у них не велели, а велели бытии у них и посадских людей ведать из Курчан из детей боярских кого они изберут, а велел бы от детей боярских и всех городских людей грамоту, кому у них быть в осадных головах, за их и духовных руками взять. Писано на Москве 140 (1642) года, сентября 29-го".

4.

Важное событие в истории службы местного высшего служилого сословия представляет собою устройство в 1637-1640 годах новых линий защиты Московского Государства от нападений и разорений врагов, новых укрепленных пунктов, куда были призваны служить ратные люди из прежних мест своего служения, именно из северных областей Московского Государства и существовавших уже тогда городов Курского края и испомещены там, где прежде не было дворянских имений и поместий. В 1637 году из Москвы прибыли в Курский край Государевы стольники Андрей Васильевич и Иван Иванович Бутурлины, посланные первый на Изюмскую, а второй на Калмиусскую татарские сакмы для устройства укреплений по этим дорогам для защиты от набегов Крымцев и Ногаев. Из Москвы были двинуты в назначенные места железные снасти для работ, наряд (артиллерия), пушечные и хлебные запасы, денежная казна, прибыли деловцы для городового дела. Закипела работа по сооружению вала, надолобов, стоялых и жилых острожков и земляных городков между Халанским и Яблочным лесом и рекой Корочей, и между реками Тихой Сосной и Осколом. У Яблочного леса был устроен большой острог и отсюда повели вал к реке Короче до стоялого до Байдикова острожку. На реке Короче был устроен Красный город (впоследствии г. Короча) [17].

Кроме устройства укреплений по линиям Белгородской черты, стольники Бутурлины исполнили другое важное дело, именно "прибор служилых людей во вновь устроенные крепости, поверстание их землей и дачу им денежного жалованья". Во время прибора служилых людей в жилой город на р. Короче, из Корочанского стана Белгородского уезда дети боярские Фирс Филатов с товарищами просил дозволения служить по вновь устроенному Красному городу, и его челобитье Государем было уважено. Когда И.И. Бутурлин был отозван в Москву, то его товарищ Савва Нарбеков продолжал верстание боярских детей в новую службу и наделял их поместьями, так что они занимали и заселяли Дикое Поле Курского края по рекам Короче, Кореню и Осколу. Несмотря, однако, на меры, принятые Правительством для сформирования служилых полков, в Осколе чувствовалась малочисленность ратных людей, вызываемая отчасти уходом из старых городов в новые детей боярских, в особенности допустивших какие-либо провинности, которые амнистировались на новых местах службы.

В 1637-39-м годах особенное внимание Правительства было обращено на устройство в Курском крае городов Яблонова и Корочи. В данное время в эти города из Белгорода и Оскола были присланы хлебные запасы для служилых людей. Контингент детей боярских для Яблонова и Красного города был составлен из детей же боярских Белгородцев и Осколян. Всем служилым людям обоих городов было прислано Государево жалованье и роздано воеводами, и также наряд (артиллерия). Низшие служилые люди были присланы из разных городов, но несмотря на это, состав их был еще малочислен. Для богомоления в Яблонове была построена церковь Знамения, а в Красном городе - Рождества Пресвятые Богородицы, были устроены житницы, розданы ратным людям пищали, прислана денежная казна. Узнав об устройстве новых городов, сюда явились Литовские люди, выразившие желание принять Русское подданство. В то же время был издан Царский указ, которым было запрещено принимать на службу в Яблонове детей боярских, написанных на службу в другие города. Для Белгородских же детей боярских заселение новых городов отразилось убыточным образом в том отношении, что значительное число их крестьян бежало в эти города: Красный Город, Яблонов, Усерд и Чугуев [18]. В 1638 году в Белгороде, Воронеже, Курске, Осколе и Ливнах были заготовлены большие запасы хлеба и высланы в Яблонов и Корочу [19]. Потребность в достаточном числе населения вызвала поселение казаков на вечное время в Яблонов из украинных городов. Им были даны карабины, а всем служилым людям Корочи и Яблонова - знамена. В 1641 году оба города были осмотрены приезжавшими из Москвы окольничим князем Семеном Васильевичем Прозоровским и дьяком Каллистратом Акинфьевым, а в 1642-м в ведение Яблоновского воеводы были переданы Осколяне - дети боярские, жившие в селе Халани. В том же году Яблоновцы дети боярские и другие ратные люди выдержали бой с татарами и разбили их на голову. В 1643 году в Короче сгорела церковь, но немедленно была возобновлена заботами Правительства [20].

В 1644 году в Короче был прибор детей боярских и верстание их поместными и денежными окладами, а также размежевание земель служилых людей. По этому поводу Корочанский воевода Василий Петрович Апраксин получил следующую грамоту от Царя и Великого Князя Михаила Федоровича [21].

"Пожаловали есмя детей боярских Короченцев новоприборных Кондрашку Полянского с товарищами, велели их поверстати нашим жалованьем, поместными и денежными окладами. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты бы новоприборных детей боярских Короченцев Кондрашка Полянского с товарищи - 29 человек поверстал нашим жалованьем, поместным и денежным оклады и учинил им новичные статьи, которые написались из детей боярских или детей боярских дети - самым лучшим по 150 четвертей, денег с городом по пяти рублев, а детем боярским же и детей боярских детем середней статьи по 100 четвертей, денежного жалованья с городом по четыре рубля, а которые написаны в дети боярские вольные люди , а отцы их и они сами в детех боярских не были, и тем лучшим по 80 четвертей поместного оклада и денежного жалованья по 3 р. с полтиной, а середним по 70 четвертей, денег по 3 р. А поверстав тех детей боярских нашим жалованьем, поместным и денежным оклады, привел бы ты их к нашему крестному целованью по записи, какова запись послана в город Яблонов наперед сего, а что детем боярским Короченцом по верстанью поместные и денежные оклады учинишь, и ты то б велел написати верстанья своего в десятне и ту десятню прислал бы к нам к Москве за своею рукою, а другую таковую ж десятню держал на Короче, в съезжей избе за свою ж рукою. Писана на Москве лета 7152 (1644), октября в 22-й день. Дьяк Григорий Ларионов".

По этой Царской грамоте воевода Апраксин поверстал в службу детей боярских и вольных людей, ставших также детьми боярскими, по Государеву жалованию. Вскоре была получена и другая Царская грамота, в которой было сказано: "Пожаловали есмя Корочанцев новоприборных детей боярских 29 человек велели им дати из нашей казны по карабину, и те карабины совсем пищальным строением (устройством) посланы к тебе с Короченцем, с сыном боярским Якушком Ивашиным. И как Якушко Ивашин на Корочу приедет, и ты б у него 29 карабинов взял, и роздал те карабины короченцам новоприборным детям боярским - всем на лицо с порукой, что им карабинов не продать и не заложить, да о том к нам отписать с иными нашими делы. Писано на Москве 7152 года, декабря в 20-й день".

Вообще пожалование оружия дворянам и детям боярским и другим служилым людям Белгородско-Курского края имело большое значение для них, особенно вследствие постоянных военных действий.

К 1638 году относится устройство Черкас в Курском уезде, которые получили дозволение въезжать в лес за дровами и бревнами и везде ловить рыбу, а также пустовые порожние земли, принадлежавшие умершим детям боярским Курского уезда. Атаманы, сотники и есаулы били челом пред Государем Михаилом Федоровичем о пожаловании им знамени, труб, литавр и коротких пищалей. Это челобитье было уважено. Для управления, Черкасами был избран атаман, ставший во главе их. Главное заведывание ими было поручено Курскому выборному дворянину первой статьи Воину Антиповичу Анненкову "для всякого береженья их".

5.

Рассмотрим состояние Дворянства Курского уезда в последние годы царствования Михаила Федоровича.

Для этого обратимся к Разборной и раздаточной десятне 1642 года. Она рисует нам состав военной дворянской силы по городу Курску и его уезду, который в то время заключал в себе северную часть Курского края. В предисловии к десятне сказано: "раздать денежное жалованье Курчаном дворяном выборным и детем боярским дворовым и городовым и новиком на 150-й год, по списку, каков список прислан с Москвы за дьячею приписью и по окладчиков сказке, у которых детей боярских в прошлом в 149 году от татарской войны поместья их разорены и которые дети боярские на татарском бою с головой Иваном Буниным [22] были, а с татарского боя не побежали и от Татар с головою Иваном Буниным вместе на степи отстоялись и которые дети боярские побиты на том же бою и в полон поиманы и которые побиты ж на бою в черкасскую измену, как Курские Черкасы в 149 (1641)-м году Государю изменили, побежали в Литву, а после всех тех побитых остались дети, а в службу поспели и тем дано Государево денежное жалованье по десяти рублев. А у которых детей боярских в 142 году татарския войны не было, а поместья за ними, и крестьяне и бобыли есть, и тем Государево денежное жалованье дано по пяти рублев, а за которыми детьми боярскими крестьян и бобылей нет, тем дано Государева денежного жалованья по шести рублев. А за которыми детьми боярскими и поместий нет и тем Государево жалованье дано по семи рублев. А которые дети боярские в прошлом же 149-м году в татарскую войну и черкасскую измену побиты и в полон поиманы, а после их остались жены и дети малы, а в службу дети не поспели, и тем дано по восьми рублев на семью. А у которых детей боярских жен и детей не осталось, а осталось у ково мать вдова, или брат не в службе или сестра вдова или девка и тем дано по пяти рублев. А которым Курчаном детям боярским пятидесяти человекам нынешнего года мая с 1-го числа велено быть на Государевой службе на Хотмышском [23], а наперед сего в 150-м же году для Хотмышские службы дано Государево жалованье из прежней их дачи по 4 рубля человеку".

Таковы были статьи, сообразно с которыми предписано было из Разрядного приказа, после предварительного разбора, раздать денежное жалованье дворянам и детям боярским Курского уезда.

Дворян - выбор (служивших по выбору) в Курске было в 1642 году только четверо: Воин Антипович Анненков, Михаил Антипович Анненков, Петр Иванович Анненков и Кузьма Богданович Виденьев. Они имели следующие поместные дачи: первый в 700 четей, второй 615,5 четей, третий 310, четвертый 230. Что касается до крестьянских и бобыльских дворов, то Анненковы имели их 30, 20 и 19, а Виденьев 10-ть. Из них один был впервые написан в десятне по выбору за службу и по родству, другой только за службу, одному была придача к поместному и денежному окладу за черкасский бой и убитых им на бою неприятелей.

Эти четверо дворян выборных были самые богатые по Курску и его уезду. Они выводили с собою на службу по несколько человек. Так Воин Антипович Анненков выводил за собою в полк два человека на конях с пищалями, два человека на мерине с простым конем, да человека в кош с пищалью. Дворян-детей боярских дворовых оказалось по Курску 19 человек с поместными окладами от 550 до 250 четей земли. Некоторые из них не имели крестьянских и бобыльских дворов, двое совсем не имели поместий, а один из дворян-дворовых владел поместьем всего в 9 четвертей. Некоторые из них, впрочем, имели придачи "за бой" и за убитых неприятелей.

Детей боярских городовых было более всего - 731 человек. Они составляли ядро дворянского сословия в нашей области. Поместные их оклады были от 500 до 70 четвертей. Беспоместных среди них было самое незначительное количество, за то большинство городовых детей боярских Курского уезда не имело вовсе крестьянских и бобыльских дворов. Вообще, число крестьян в царствование Михаила Федоровича и Алексея Михайловича в Курско-Белгородском крае было очень незначительно во всех уездах, за исключением Рыльского и Путивльского, где на долю дворян-помещиков выпадало довольно значительное число литовских полоняников. Поместные дачи городовым детям боярским Курского уезда были 50, 70, 100 четвертей земли. Что касается Курских новиков, то состав их в десятне 1642 года рисуется следующим образом. Новики верстанья Ивана Бутурлина 147 (1639) года, в числе 202 человек, были с поместным окладом от 200 до 70 четвертей. Новики же верстанья на Москве в Разряде 150 (1642) года, в числе девяти человек, были с поместными окладами от 250 до 70 четвертей. Во всех перечисленных разрядах Курского городового Дворянства владение поместьями с братьями встречается не более, как в четырех случаях. Далее в десятне Курского уезда следует особая рубрика Курчан-детей боярских по смотренному списку стольника Гр. Гр. Образцова, написанных в списке с поместными окладами, а на Москве в Разряде несысканных в Курских десятнях и в подлинных списках. Таких дворян оказалось 29 человек. К указанной рубрике надо отнести 12 человек новиков 144 (1636) года верстанья в Курске Тимашева. Новая рубрика в десятне 1642 года представляет перечень Курчан-детей боярских, верстанных в разные года, а в Московском разрядном списке записанных в числе неверстанных, их насчитывается 21 человек.

Далее следуют 12 детей боярских, о которых велено было всем городом и окладчиками сыскать: когда и кем они были верстаны поместными и денежными окладами. Из числа этих 12 детей боярских четверо бились под Смоленском в солдатах и получили придачу к своим поместным и денежным окладам, а большинство оказалось поверстанными на Москве.

Под особою рубрикою были записаны в Курской десятне с поместными и денежными окладами 4 человека детей боярских, вследствие особой грамоты из Разряда 15-го июня 150 (1642) года, а один по грамоте 30-го июня того же года. Прописных, то есть, пропущенных в Московском разрядном списке Курчан-детей боярских перечислено 66 человек. Некоторые из них служили под Смоленском, были поверстаны на Москве, один в Орле, один в Рыльске, другие в Курске. Неверстанных, без окладов, служивших с отцовских поместий было 20 человек. Выдано было денежное жалованье матерям, вдовам, женам и детям побитым в татарских и черкасских боях 35-ти человекам. В последней рубрике перечислены дети умерших, побитых, взятых в плен 16 человек и из Курска сшедших в разные города 18 человек. Сошли они на Хотмышск, Орел, Рыльск, Вольный, Корочу, Чугуев, Яблонов, в Московские стрельцы.

Таким образом наличный состав военной дворянской силы по Курску равнялся в 1642 году 1130 человекам. Денег на жалованье им вышло 7315 рублей.

6.

В заключение приведем вкратце некоторые сведения, касающиеся служилого сословия в городе Курске в царствование Михаила Федоровича, главным образом о воеводах, осадных и других головах и губных старостах - начальствующих лицах города, которые принадлежали к числу тогдашнего Дворянства.

В 1613 году воеводою был Сомов, губным старостою Афанасий Мезенцов, вступившие в исполнение своих обязанностей в конце 1612 года. Сомов оставался в должности весь год, место же губного старосты занял Павел Посошков. В следующем году было двое воевод: Татищев и Матвей Игнатьевич Сафонов, губным старостою Мезенцов, осадным головою Богдан Виденьев. Все эти четверо высших начальных лица оставались в должностях следующие два года - 1614 и 1615-й.

В 1615-м году диакон Курского Воскресенского Собора о. Поликарп был послан в Москву для ходатайства пред Государем Михаилом Федоровичем о возвращении св. Иконы, ходатайство это было удовлетворено. В 1616 году Курскими воеводами были те же лица, осадным же головою был Пенщин. В следующем году воеводою был князь Василий Волконский, который и произвел перепись дворянского землевладения. В 1618 году воеводствовали князь Афонасий Григорьевич Козловский и Ермолай Иванович Мясоедов. Головой стрелецкого отряда был герой побед над Татарами Иван Антипович Анненков. В 1619-21 годах воеводой в Курске был Сергей Иванович Жеребцов, губным старостою избранный дворянами и другими сословиями Павел Посошков. В 1622 году в Курском крае были дозорщики селений и дач Константин Дмитриевич Апухтин и при нем подьячий Федор Кунаков. Дозорщики произвели досмотр и описали порубежные укрепления. В 1622-м году воеводами были Жеребцов и Степан Михайлович Ушаков. В 1624 году воеводствовал Ушаков, осадным головою был Василий Сафонов, губным старостой был избран Мезенцов. В 1625 году в должности воеводы мы видим князя Милославского, в должности губного старосты Мезенцова, головы Анисима Дурнева. В 1627 году головою и старостою были Юшков и Дурнев.

В 1627 году в Курском крае опять были писцы Богдан Гаврилович и Степан Иванович Унковские, которые продолжали еще два года слишком описывать дворянские и иные владения, селения, города, земли и составляли свои писцовые книги, которые сохранились до нашего времени.

В 1629 году был прежний воевода, в следующем же стольник Никифор Сергеевич Собакин; подьячим был Афанасий Мезенцов. В 1632 году воеводствовали стольник князь Матвей Васильевич Прозоровский и Степан Тимофеевич Чириков, подьячим был Афанасий Мезенцов. В 1633 году главными должностными лицами были те же. В 1634-м году воеводою Курска был стольник князь Петр Григорьевич Ромодановский, губным старостою избран Евмен Стрекалов - помещик Курского уезда. У казаков и стрельцов был один общий голова сын боярский Иван Бунин.

В 1635 году Курским воеводою сначала был князь Ромодановский, а потом Невфалим Венедиктович Тимашев. В 1636-38 гг. воеводою был Данило Семенович Яковлев, в 1639 г. - стольник Иван Васильевич Клипиченок-Бутурлин, в 1640 г. - князь Михаил Григорьевич Козловской, а по смерти его стольник Григорий Григорьевич Образцов. В 1643-45 гг. воеводою Курским был Иван Филимонович Стрешнев.