Volodymyr Zolotorov признаки государства

- наличие группы-бенефициара
- наличие группы-донора
- инструменты перераспределения богатства от одной группы к другой (налоги, инфляция и т.п.)
- инструменты принуждения к перераспределению от донора к бенефициару (полиция, "законодательство", пропаганда)
- монопольность такого принуждения и как следствие, наличие границ, отделяющих от других монополий (территория)

Volodymyr Zolotorov 16.08.21
Что именно исчезнет вместе с государством?

Давайте посмотрим.

Право? Нет, с ним будет все ОК
Правовые институты (суды и прочий арбитраж)? Нет
Деньги? Большой выбор самых разных видов
Врачи, больницы и прочая медицина? Нет
Школы и прочие университеты? Куда там
Безопасность ("внутренняя" и "внешняя")? Будет процветать, пока есть воры и бандиты, а на горизонте маячат вороженьки
"Экология"? На порядки лучше, чем сегодня
Дороги? Некуда будет от них деваться
Наука? В кого ни плюнь - ученый
Правила и регулирование в широком смысле? Будут процветать в качестве стандартов и конкурирующих наборов правил.
Почему я так уверен в этом? Потому, что эти виды деятельности и блага, которые они порождают, нужны людям и на них есть и будет "устойчивый спрос"

Чего точно не будет - парламента, правительства, прокуратуры, "контролирующих органов", ментов в сегодняшнем их виде, таможни, тюрем, государственных "законов", постановлений, разрешений, лицензий, чиновников и их обслуги, СМИ в их нынешнем виде.

Опять-таки, почему?
Потому, что добровольно никто за это не заплатит.
Как следствие, не будет глобального потепления, феминизма, борьбы за природу против людей, борьбы за здоровье против людей, расизма, нацизма, коммунизма и прочих видов этатизма - все эти религии могут исповедоваться частным порядком, но они больше не могут быть использованы для массового контроля и политики "разделяй и властвуй", потому, что больше нет механизмов, позволяющих это делать. Не будет массовой истерии, постоянно нагнетаемого страха, все новых и новых причин, по которым мы должны бояться и ненавидеть друг друга. Исчезнут бенефициары этого кошмара, а значит и его производители.

Однако, главной характеристикой жизни-без-государства, как по мне, является принцип "риска своей шкурой". Без государства крайне затруднительно переложить издержки на других. Нельзя силой отправить других людей на войну, а самому тихонько сидеть в бункере, нельзя принуждать к чему-то, не получив никакой обратной связи, нельзя сделать для друзей исключения и лазейки в якобы общем для всех "законе", нельзя оградить свой бизнес от конкуренции стеной лицензий и разрешений, которую не могут преодолеть начинающие игроки. Невозможны никакие хотелки за "счет государства", то есть, за счет всех остальных.

Без государства ты имеешь полное право требовать, чтобы покупателями в твоем магазине были только трижды привитые некурящие чернокожие трансы не выше 180 см ростом, которые сдали зачет по борьбе с глобальным потеплением и которые говорят исключительно по-украински, но все последствия твоего решения ложатся исключительно на тебя.

Volodymyr Zolotorov из комментов о Государстве
170821   170821

С государством есть один момент, который часто вызывает непонимание и агрессию со стороны тех, кто не пытался разобраться в вопросе. А именно, момент "бандита".

Непосвященному человеку кажется, что когда либертарианец произносит слово "бандит", он просто дает эмоциональную оценку элите, - бестолковой, вороватой и наглой.

Но на самом деле, когда либертарианец говорит "бандит" он констатирует факт. Он имеет в виду бандита из правовой формулы, которая существует с незапамятных времен, в том числе, и в наших кодексах.

И здесь возникает следующий момент - момент осознанного замысла и злого умысла.

Несведущий в теме человек легко может подумать, что либертарианец считает, что "государство в целом" является бандой, которая притворяясь хорошими и добрыми людьми, на самом деле осознанно, со злым умыслом грабит своих подчиненных. Конечно, это картина не укладывается в голове пересичного и вызывает сопротивление и агрессию.

На самом деле, для либертарианца намерения чиновников и понимание ими происходящего не имеет никакого значения.

Грабеж в рамках системы легко может совершаться людьми, которые не отдают себе отчета в том, что происходит. И такая система даже будет значительно сильнее той, где все понимают что и для чего.

Ну и опять-таки, либертарианец понимает направление и характер эволюции этой системы.

На первых порах это был просто рэкет и, конечно, это была совершенно осознанная деятельность, участники процесса хорошо понимали, что тут происходит. Если рэкет выживал (обычно нет, но счастливчики и стали современными государствами), то через пару поколений мотив откровенного грабежа исчезал и заменялся эвфемизмами вроде «долга», «обязанности» и «права править», потом пошло «божественное право», потом «демократия», «государство — это мы», «нанятые менеджеры», «это просто плата за аренду земли», «ты подписал общественный договор, когда получил паспорт», ну в общем, вы поняли.

Система очень давно функционирует «сама собой», она не нуждается в осознанном замысле и, соответственно, в энергии, которая этим замыслом создается. Не эта сила приводит ее в действие. Для того, чтобы грабить, сегодня не нужно ХОТЕТЬ грабить, нужно просто ходить на работу и выполнять свои обязанности на благо всего народа. Но грабительский характер системы ни на секунду не меняется от того, что ее составляют милые, улыбчивые, прогрессивные, дважды уколотые люди.

Мотив грабежа постепенно вытесняется из сознания элиты, а затем и подданных в ходе эволюции государства. Это радикально важно, если мы хотим понять, как устроена машинка.

Почему это происходит? Потому, что бандиты - тоже люди.

Человеческое поведение характеризуется тем, что мы постоянно делаем выбор. И этот выбор всегда подразумевает выбор из нескольких альтернатив, то есть, выбрать что-то одно всегда означает отказаться от чего-то другого. Так вот, сильно упрощенное понимание (которое, тем не менее, не просто глубоко укоренилось в определенной среде, но и проникло даже в математические методы, вроде теории игр, где игрок "максимизирует выигрыш") сводит все дело к выбору среди альтернатив большей прибыли или выгоды, которая понимается буквально и осязаемо, например, в виде денежной суммы.

Такого рода анализ и следующее ему бытовое представление исключает из уравнения этическую оценку, считая ее каким-то второстепенным, если вообще имеющим значение, фактором. Но она является важной, если не определяющей. Наша "прибыль" или "выгода", которую мы ожидаем получить, неизменно подвергается и нашей собственной этической оценке. Когда мы понимаем, что поступаем плохо, мы испытываем дискомфорт, часто невыносимый. Эта оценка - решающая часть механики выбора.

Мы с вами пишем и читаем в фейсбучиках, потому, что мы сформировались и выжили, как вид и перешагнули рамки биологической эволюции, заменив ее культурной. А это, в свою очередь, случилось потому, что человеческая культура (всех без исключения племен и народов во все времена) табуирует нарушение прав собственности. Грабитель, вор, убийца - это прежде всего, эмоционально дискомфортное явление.

Любой грабитель понимает, что поступает плохо. Чтобы избавиться от дискомфорта, он начинает придумывать себе оправдания, чтобы этого дискомфорта избежать.

В ситуации же, когда грабеж становится институционализированным, возникают мощные стимулы для поиска идей, концепций, лексики, которая бы маскировала этот факт. И здесь, вместо личных оправданий и фантазий мы встречаемся уже с социальными явлениями самого разного толка - от мифов до организаций.

Все это нетрудно заметить, нужно только присмотреться. Гопник в подворотне попросит у вас закурить. Он это делает потому, что в последующем конфликте он хочет быть "пострадавшей" стороной.

Любой абюзер сочинит вам теорию, в которой он действует для вашего блага или у него "нет другого выхода" или что "вы сами виноваты".

В средневековье у феодалов уходили десятки лет на то, чтобы найти или состряпать "законные" претензии на земли соседа. В истории войн мы найдем, наверное, только единичные случаи, в которых агрессор прямо и откровенно говорил о том, что он агрессор. Все прочие были "справедливыми" войнами, которые велись для "обороны" (показательна здесь трансформация "военных министерств" в "министерства обороны")

Если следовать доминирующему "бытовому" представлению, в котором сила сама по себе решает все и не нуждается в оправданиях, все эти люди легко могли не делать ничего такого. Но они почему-то это делали и если вы присмотритесь, масштабы, в которых плохие любой ценой хотят стать хорошими, просто поразят ваше воображение. Значит, это радикально важно для них.

Теперь к нашим баранам. Обыватель видит мир, центром которого является государство. И оно там потому, что оно благонамеренно. Оно ухаживает за обывателем, кормит его, поит и делает ему укол. Да, конечно, еще не все у нас хорошо, есть отдельные недостатки, но это все можно преодолеть, избрав патриотов (или что они там теперь говорят, я устал следить). И тут приходит либертарианец, и говорит, что на самом деле это грабители. Но обыватель видит только отеческую заботу (да, строг, но справедлив). И, конечно, он в гневе, он негодует.

Либертарианцу будет легче справиться со своей задачей, когда он сам понимает, что желание оказаться на "стороне хороших" является важнейшим для нашего выбора. И если это так, то существуют мощнейшие стимулы для того, чтобы за долгие столетия усилиями множества людей, которые даже сами об этом не подозревали и не ставили перед собой именно таких целей (да, это рыночек такой) было создано множество мифов и легенд, возникло множество институтов (обязательное образование, СМИ) и создано множество организаций, результатом (а не целью) работы которых является то, что неправедное выглядит праведным и в это верят и сами грабители. Здесь крайне важно понимать масштабы, ведь речь идет о выборе, то есть, о сотнях поступков, которые каждый день совершают миллиарды людей.

P.S. Тот факт, что с точки зрения системы вся эта индоктринация и пропаганда, все эти мифы и легенды помогают жертвам легче расстаться со своей собственностью - несколько другая история.

Volodymyr Zolotorov из комментов 260821
о праве собственности

Вопросы кто и как определяет право собственности и кто определяет пострадавшего возникают от нашей привычки воспринимать право, как приказы)) Но, конечно, трудно нас за это винить, учитывая, что право остается вне изучения даже для юристов.

"Право собственности" это набор правил, которые определяют, как можно избежать конфликта или разрешить конфликт по использованию редких ресурсов.

Существуют эти правила (как и правила, позволяющие нам зашифровывать и дешифровывать в звуковых колебаниях информацию, то есть, язык) потому, что помогают людям взаимодействовать, решать и, главное, предотвращать конфликты по поводу редких ресурсов.

Как и в случае языка, эти правила должны быть "универсальными", иначе взаимодействия не получится. "Универсальность" в данном случае является функцией "справедливости", то есть идеи о том, что правила должны применяться одинаково ко всем. Система может существовать только тогда, когда каждый (или большинство) может сказать, что если бы он оказался в некой ситуации, он бы согласился с правилом.
Пример - убийство. Существует близкий к 100% консенсус в вопросе о том, что умышленное убийство является преступлением и что убийца должен возместить убытки ("должен быть наказан"). Этот консенсус распространяется и на убийц они тоже считают убийство себя преступлением и хотели бы покарания преступника.

Теперь вопрос "Кто и как определяет право собственности?". Его никто не "определяет" в том смысле, который мы обычно вкладываем в это слово, подразумевая, что начальство выдает нам справку о том, что мы есть истинные владельцы чего-либо. Вопрос о "праве собственности" возникает только тогда, когда возможен или уже существует конфликт по поводу редких ресурсов.

Если стороны не могут сами прийти к согласию, они обращаются в суд, который и устанавливает права собственности, для чего в праве и существуют определенный набор правил (причем, практически одинаковый во всех без исключения правовых системах).

Для простоты, если речь идет о физическом объекте, суд должен выяснить
- был ли объект присвоен (гомстединг)
- кто первый присвоил объект (если есть спор о гомстеде)
- был ли объект унаследован, кем и когда
- был ли объект куплен, подарен, то есть была ли передача титула собственности, кем и когда.
выяснение одного или нескольких этих вопросов в каждом конкретном деле и позволяет нам провести границу между сторонами и определить, использование ресурса какой из сторон может быть описано универсальным правилом, иначе говоря, "установить права собственности".

Кстати, common law, которым многие так восхищаются, в наибольшей степени сохранило в себе эти принципы обычного права.

Аналогично, для второго вопроса, сторона, которая считает себя пострадавшей, может заявить об этом. (И в обычном праве, только она и может это сделать, никакие менты и прокуроры не могут за вас решить, что вы пострадали)

Если сторона, которая считает себя пострадавшей, хочет удовлетворить свою претензию, она может обратиться в суд, который, опять же, согласно универсальным правилам, будет выяснять, были ли нарушены ее права собственности или нет и если да, то кем и когда.

Право не изобретение, а спонтанный порядок.

Никто не изобретал язык или право. В целом, это набор определенных правил, иногда странных, иногда кажущихся бессмысленными, которые постоянно эволюционируют и в которых "выживают" те, которые в наибольшей степени способствуют согласованию поведения и разрешению конфликтов.

"универсальный язык" - это понимание того, что когда вы издаете некие звуки, возможно, вы доносите сообщение. В этом смысле все языки одинаковы, и ваша задача только найти дешифратор из данного конкретного кода. Я уже не говорю о том, что все языки имеют похожую структуру и лингвисты, скажем, могут отличить язык от случайного набора звуков и символов, но это немного другой вопрос.

"универсальное право" - это то, что с одной стороны, иногда называется "принципами права", то есть, правилами и процедурами, которые вообще делают право возможным (вроде принципа "нельзя быть судьей в своем деле"). С другой стороны, содержательно, все право сводится к правам собственности и здесь оно абсолютно одинаково у всех народов во все времена.

Аналогично "справедливость" состоит в том, что люди соглашаются, что в некой ситуации с ними поступят так и вот так (потому, что они хотят поступить так с другим в подобной ситуации). Без этого право невозможно.

Суд был придуман, а точнее открыт как инструмент поиска и формализации правил "Но проблема в том, что также нет универсальной справедливости. Поскольку, если бы она существовала, то и в суде не было бы потребности."

Задача суда состоит в том, чтобы найти в ЧЕМ ИМЕННО состоит справедливость в данном конкретном деле.

Volodymyr Zolotorov 300821

У нас не может быть претензий к целям леваков.
Минимальная заработная плата? Восьмичасовой рабочий день? Сколько угодно.
Безусловный основной доход? На здоровье!
Привилегии женщинам, геям, украиномовным? Будьте любезны!
Вакцинация и ветеринарный паспорт? Ограничения на выброс СО2? Милости прошу!

Претензии могут быть только к средствам.

Если все вышеперечисленное делается за свой счет и добровольно - никто не может возразить.

Если он сам и вся его семья и все его друзья ограничили свои выбросы СО2 и носят ошейники с QR-кодом ежедневной вакцинации - это никого не должно беспокоить.
Цели леваков могут быть разве что объектом для упражнений в остроумии, риторике, философских штудиях и прогнозировании (это самое простое, так как достаточно сказать "у вас ничего не получится" и вы всегда будете правы))

Проблема только и исключительно в средствах,
поскольку единственное средство леваков
- это государственное принуждение.

Поэтому минимальная заработная плата плоха не тогда, когда работодатель-левак сам платит ее из своего кармана, а тогда, когда ее насильно вводит государство.

Именно это насилие, то есть, повсеместное навязывание тем, кто не готов доплачивать из своего кармана, является причиной всех экономических последствий этой меры в виде той же безработицы среди молодежи и неквалифицированных рабочих.

Иначе говоря, критикуйте не провозглашаемые прогрессивной общественностью цели, а средства, которыми она хочет их достичь.

Volodymyr Zolotorov 030921

Либертарианцы не говорят о свободе. В лучшем случае, они используют это слово в бытовом смысле или в названиях книг и статей. Почему? Для них это чисто техническое понятие, лишенное какой-либо философской зауми.

Человек свободен тогда, когда он не находится под принуждением других людей. И это все.

И если приглядеться, то о других понятиях, вроде "свободы" либертарианцы тоже не говорят. Они не говорят о "насилии" или об "отчуждении" или о "токсичной маскулинности" или о любой такой подобной пурге. Почему? Потому, что обо всем этом можно говорить только в человеческом измерении. Не "свобода" вообще, а человек свободен или нет. Не "насилие" вообще, а есть ли насилие в конкретной ситуации с конкретными людьми. И так далее.

И это такой хороший критерий для выяснения того, понимает ли человек либертарианство. Чем больше он использует непривязанные к людям и ситуациям словечки вроде "свободы" и "насилия", тем меньше понимает.

См. pdf: Что такое государство и от куда оно берется.

Право собственности и право собственника

Итак, для начала скажем, что взаимодействие людей в обществе - это взаимодействие собственников. Мы все являемся собственниками своих тел и, в разной мере ресурсов, которые мы используем для достижения своих целей. То, как мы можем распоряжаться этими ресурсами и то, как мы строим отношения друг с другом, то есть, между собственниками, называется правами собственности. То есть, права собственности это правила присвоения ресурсов, правила их использования и процедуры разрешения конфликтов.

Здесь очень важно отметить, что мы говорим не о неком “праве”, как выданной кем-то бумажке, а о фактическом состоянии дел.

В любой группе людей есть права собственности, поскольку они могут существовать в качестве группы только в том случае, если они в состоянии определять и поддерживать границы, которые отделяют “твое” от “моего”. Это право существует как спонтанный порядок, оно основано на “справедливости”, то есть на согласии с содержанием правил и согласии следовать им до тех пор, пока они одинаково применяются ко всем.

Если попытаться описать образование и функционирование правил такого типа, то мы получим приблизительно такую картину. Правилом становится та норма поведения, с которой, в отношении себя согласится большинство взаимодействующих в данном сообществе людей.

Например, никто не хочет быть убитым и ограбленным, включая воров и убийц. На этих базовых правилах основываются более сложные и специфические правила. Например, права собственности законны (справедливы), если получены путем а) создания объекта; б) присвоения ничейного объекта (гомстед); в) передачи титула в результате контракта (сделки купли-продажи и т. п.) или законного отчуждения. Эти и множество подобных им правил имеют эволюционное происхождение, они не являются выдуманными кем-то приказами.

Мы можем назвать право собственности правилами горизонтального типа. Все собственники равны в своем статусе, они должны решать споры и конфликты путем соглашения и не могут приказывать друг другу.

Однако, совсем по другому выглядят отношения между собственником и тем, кто использует его собственность. Собственник полностью свободен распоряжаться собственностью по своему усмотрению и он волен указывать людям, которые используют его собственность, как именно они должны это делать. Примером такого поведения являются разнообразные «по газонам не ходить», правила дорожного движения и тому подобное. Здесь действует принцип «мой дом — мои правила». Я бы не называл это «правом», скорее, это нужно назвать «приказами». Очевидно, что приказы существуют в нормативной сфере, их содержание и цель ясны, как и предполагаемое воздействие. Для поддержания приказов собственнику желательно быть способным применить силу, поскольку приказы отражают волю собственника, которая может не совпадать с волей тех, кто использует его собственность.

То есть, здесь мы имеем дело с отношениями вертикального типа. Собственник и использующий собственность находятся в разном положении и использующий должен подчиняться приказам, которые издает собственник, либо отказаться от использования.

Теперь следующий вопрос, который постоянно не дает покоя начинающим либертарианцам. Чем ограничен собственник в своих приказах? Может ли он приказать, скажем, ходить на голове всем, кто проходит по его земле? Права собственника ограничены правами собственности. Причем, права собственности действуют тут двумя путями.
Первый — это ограничения, которые накладывают на волюнтаризм права собственности людей, использующих чью-то собственность. Иначе говоря, собственник земельного участка не может вот так вот просто выйти и пострелять людей, пересекающих его участок. Он нарушит их права собственности. Применение силы возможно и оправдано только в том случае, если пересекающие участок знали, что здесь ходить нельзя и хозяин будет стрелять на поражение.
Второй путь — это права собственности, как спонтанный порядок. Поскольку их содержание и функционирование зависит от согласия очень многих людей, права собственности всегда будут ограничивать волюнтаризм собственника. Механика этого рода ограничений работает через связи, в которые вовлечен собственник.
Поэтому объем «суверенитета», то есть возможности поступать по своему усмотрению не получая никаких дополнительных издержек, ограничивается степенью вашей вовлеченности в сеть взаимодействий, этот объем уникален для каждого собственника и постоянно меняется.

Иллюстрацией этого обстоятельства является «парадокс богатого», а именно тот факт, что чем «больше» ваша собственность и чем, следовательно, больше вы вовлечены в сеть взаимоотношений с другими людьми, тем большие издержки вы несете от ненадлежащего поведения.

Все это позволяет нам сделать важное наблюдение. Оно состоит в том, что не существует “частной” и “государственной” собственности. Любая собственность - частная, поскольку любые ресурсы используются частными лицами и, собственно, “ресурсы” и существуют только по этой причине. Поэтому старый спор об “эффективности” государственной или частной собственности не имеет смысла. Весь вопрос сводится к тому, как и в каких условиях используется собственность собственником.

Если мы понимаем, что собственник - это всегда частное лицо или группа таких лиц, вне зависимости от “формы собственности”, то нам станет ясна причина того, что называется “неэффективностью государственной собственности”.

Причина этой неэффективности состоит в том, что частное лицо на свободном рынке использует собственность для других целей, нежели частное лицо - государственный служащий.

Частное лицо на рынке, решая, какими объектами ему владеть исходит из того, какую прибыль он может получить от них, а это, в свою очередь, зависит от того, насколько использование им этого ресурса может быть полезным другим людям.

Собственник - государственный служащий получает свою прибыль не на рынке, а в рамках иерархии, в которой он состоит. Он будет использовать находящуюся в его распоряжении собственность для удовлетворения представлений его начальства о плохом и хорошем и продвижения по карьерной лестнице.

Поэтому, скажем, председатель колхоза и частный фермер на одном и том же участке земли получат разный результат. Фермер использует землю для производства сельхозпродукции, с продажи которой он живет. Председателя колхоза сельхозпродукция интересует лишь в той мере, в которой она способна удовлетворить его начальство.

Кто Владеет Воздухом и Землёй? Разбор от Владимира Золоторёва

© С.В.Кочевых