Сборник статей и материалов посвященный деревне Любощь и местам ее окружающим.

Николай Палибин "Записки советского адвоката. 1920-30 гг."

Но вот на скамье обвиняемых сидит бедно одетая женщина, в ситцевой кофте и такой же юбке. Ей 35 лет. Муж ее умер три года назад. У нее девочка 12 лет и мальчик 14 лет. Она уже четвертый год воспитывает их одна. У нее нашли под стогом соломы во дворе сундук, а в сундуке 7 пудов кукурузы. Эта женщина славилась в станице варкой меда из сахарного тростника, так называемого "сорго", который сеяла обычно полдесятины. Всей семьей, т.е. с двумя детьми, они давили из него сок на вальцах и вываривали затем в степи в железных корытах. Кроме того, они собирали в лесу дикие яблоки — кислицу — и варили из них в этом сорговом меду варенье. С черными, липкими от сладкого сока руками, лицом и одеждой они работали в этот горячий сезон всю неделю в степи и приезжали домой только по субботам. Еще эта женщина сеяла одну десятину кукурузы, так как большего она не могла прополоть и убрать с детьми. Всей семьей они часто бывали у меня по воскресеньям, так как мой сын дружил с ними и целыми неделями пропадал в степи, помогая им в работе.

Она была казачка, кубанская красавица, настоящая хлеборобка. У нее было прозвище "каруселыцица", так как в молодости она любила кружиться на карусели. Когда суд задал ей вопрос, признает ли она себя виновной, она быстро сделала несколько шагов к судейскому столу, положила на него ладонь и отчетливо, громко, так что слышал каждый человек, сказала:

— Как вы смеете судить нас, крестьян?! Кто вы такие? Захватчики власти, насильники. Часовые бросились к ней и оттащили ее за руки на место. Я понял, что душа ее не выдержала, и увидел вместе с тем, что вся моя система защиты по ее делу рухнула.

— Вы, коммунисты, — звери, а не люди, — продолжала она, — не вы, а мы должны судить вас.

Волнение ее дошло до крайнего предела. Вдруг она остановилась и смолкла. Часовые выпустили ее из рук. Она стала жадно хватать открытым ртом и вытянутыми вперед руками воздух и вдруг рухнула на пол лицом. Народ загудел и зашумел. Из толпы протиснулись двое маленьких тружеников и упали на колени возле своей матери. Они хлопотливо и бережно повернули ее лицом вверх, ласкали и целовали ее, но она была уже мертвая. Смерть не исказила ее прекрасного лица, лишь струйка крови пробежала изо рта на ее щеку, шею и затем на пол. — Посмотрите, у мамы кровь, — сказал испуганно, обращаясь ко мне, мальчуган...

Ночью я услыхал, что кто-то скребется в мою дверь и стонет. Это оказались дети: они боялись оставаться с покойницей в темной хате. Я не потерял и в дальнейшем с ними связи.

Мальчуган уехал в Москву, где мне удалось устроить его у добрых людей. Он учился, затем окончил школу летчиков. Когда началась война, он сказал: "Ну, теперь я смогу рассчитаться. Я никогда не забывал и не забуду крови, которая капала на пол в суде”. Он при первой возможности поднял оружие против Красной армии, защитницы советского режима, и надел серо-зеленую немецкую форму.

Палибин Николай Владимирович - до революции присяжный поверенный округа Московской судебной палаты. В Первую мировую войну поручик 2-й Гренадерской артиллерийской бригады. В Августе 1918 года вступил в Добровольческую армию. Затем в СССР вынужден был жить по подложным документам, на имя Лопатина. С 1923 года член коллегии защитников Кубанской области. В 1935 году был лишен возможности работать адвокатом. Во Вторую мировую войну, после занятия немцами Северного Кавказа, стал бургомистром Майкопа. Ушел с отступающей германской армией. Позже эмигрировал в США, где и умер в 1974 году.