Быль
Краткое содержание предыдущих глав.
Примерно в 1710-1720 гг. на высоком берегу у излучины Северского Донца остановился с десяток телег. К северу от этого места стояло с десяток крепостей – Змиевская, Чугуевская, Харьковская и другие. В хорошую погоду с южной стороны, километрах в сорока, виднелась гора Кремянец, на которой стояла Изюмская крепость. Правда, будущие населенцы этого края тогда еще не знали этих названий и не были в Изюме...
Спустя несколько десятилетий вдоль извилистого берега Донца выросла слобода Веревкина. Ее единственная улица повторяла форму берега, и потому новое поселение получило такое название.
В числе семей-основателей был и род Мачулиных - отец с семью сыновьями. Эту легенду рассказал мне дед, проживший 94 года и прошедший через четыре войны. Мачулины взяли себе дворовое место на бугру, как раз там, откуда открывался завораживающей красоты вид до самого горизонта. Этот край села получил наименование Бугровка, и топоним сей просуществовал почти триста лет.
Наверное, мой предок, кроме семи сыновей, привез и жену, а старшие из семи братьев наверняка приехали с женами, может и с детьми. Предание гласит, что предки пришли из тех мест, которые нынче именуются Курской областью…
С того самого дня, когда я узнало своих родовых корнях, мечтал найти землю предков и поклониться ей за весь наш род. Триста лет прожили мы в этом селе. Здесь рождались и умирали, крестились, играли свадьбы, отсюда уходили на войны, пахали землю и сеяли хлеб. Почти до самого конца 20 века это старинное село сохранило свою речь, нравственные устои, традиции и обычаи. А главное – репутацию во сей округе. Когда говорили: он/она из Веревкина – это означало, что речь идет о человеке с корнями, со своей ИСТОРИЕЙ…
I
На излёте жаркого июня 2010 года всей семьей мы отправились автомобилем в Курскую область на поиски речки Крутой Мачулин. Задача была непростая, поскольку кроме названия населенного пункта, в окрестностях которого она когда-то протекала, сведений о расположении речки не было никаких. Известно было лишь что «наша» речка впадала в реку Усожу. Тем самым давалась небольшая «подсказка» - искать предстояло на участке реки Усожи, протекающей вблизи населенного пункта Кузнецовка. (Дополнительную информацию историко-статистического характера по данному району можно прочесть на сайте: http://diderix.petergen.com)
Накануне я тщательно изучил все доступные карты и материалы по данной теме. Кроме всемогущего интернета, неоценимую информационную помощь в поисках оказали мне люди, с которыми еще год назад, да что там год – месяц назад не был знаком. Не секрет, что сегодня историко-генеалогические изыскания стали бизнесом для фирм и отдельных историков-краеведов. Мне же встретились увлеченные и бескорыстные, добрые и мудрые (не побоюсь этого слова) люди, которым небезразлична судьба Родины – как ни странно это звучит сегодня. В приближении к цели моими «проводниками» (в хронологической последовательности) стали: генеалог Сергей Кочевых (Санкт-Петербург), краевед, писатель Виктор Крюков (Курск), ученый, историк, краевед Сергей Щавелев (Курск), зав. отделом краеведческого музея Виктор Склярук (Курск), краевед, писатель Геннадий Александров (Железногорск).
Отдельным абзацем должен сказать о своей названной сестре Светлане Мачулиной (Киев). Занимаясь историко-генеалогическими изысканиями, через интернет я нашел однофамилицу и (как делал это многим) черкнул ей пару строк – мол, если вас интересует генеалогия, корни, родословная, напишите, что знаете. Она ответила и с 2006 года между нами завязалась inet-переписка. Оказалось, у Светланы сохранился военный билет ее деда, который был родом из села Дерюгина – ныне Дмитровского района Курской области. В январе 2007 года она сделала мне новогодний подарок – переслала информацию об Атласе Курской губернии, где упоминалась речка Крутой Мачулин в окрестностях села Кузнецовка. Проблема заключалась в том, что сами карты хранились в архиве в Москве, и добраться к ним ни у меня, ни у Светланы не было возможности. Задача заключалась в том, чтобы идентифицировать село Дерюгино и Кузнецовку на картах 18 века с расположением современных населенных пунктов. Теперь, когда я на этом деле «собаку съел», проблема 2007-2009 годов кажется смешной, но тогда она стояла передо мной «китайской стеной».
«Гора» сдвинулась в апреле 2010 года. «Случайно» я познакомился с Сергеем Кочевых. Это с его сайта Светлана взяла информацию об Атласе Курской губернии и о речке Крутой Мачулин. Буквально в течение месяца, после знакомства с архивным массивом сайта, количество информации переросло в качество – я определил район поисков.
А далее подоспела еще одна «случайность» - в начале июня 2010 года я оказался в командировке в Курске. И там «случайно» познакомился с курянами, о которых написал выше. Поработав в областной научной библиотеке им. Н.Асеева, в краеведческом музее, после бесед с новыми товарищами я решил во чтобы то ни стало побывать на гипотетической родине предков. Конечно, я понимал, что находка гидронима на местности еще не давала мне документальных оснований и привязки к историческим местам, но успокоиться уже не мог.
Тогда же побывал и в Железногорске Курской области, где «случайно» обрел еще одного единомышленника – Геннадия Александрова. В тот день, находясь всего в 70 километрах от родины предков, я так и не смог поехать в Кузнецовку. Вернувшись в гостиницу, успокоившись и тщательно все обдумав, я понял, что меня «не пустило» в Кузнецовку. Ну чтобы я там делал один? Получил удовлетворение от решения проблемы? Мол, вот я первый нашел речку своего рода?! Но ведь моя цель заключалась вовсе не в удовлетворении тщеславия, она важна была своей научно-воспитательно-патриотической составляющей! Значит, все следовало сделать иначе.
Вернувшись в Харьков, сообщил о своей «находке» двум родным братьям и всем остальным родственникам. И предложил всем желающим отправиться вместе со мной на поиски исчезнувшего гидронима. К сожалению, из-за сложности в совмещении отпусков, всех заинтересованных лиц собрать вместе не удалось. Но ведь никто не мешал мне сделать это вместе со своей семьей! В список «желающих» мы с женой включили Мишу (7,5 лет), Алешу (5,5 лет) и Полину (3,3).
II
Сборы в экспедицию прошли всего за один день. Был составлен маршрут, обозначены цели и задачи этно-лингво-исторической экспедиции Харьков-Кузнецовка. Мы запланировали выехать на автомобиле в Дмитриев-Льговский район, посетить сёла Неварь и Кузнецовка Курской области. Цель - собрать исторические сведения о возможном расположении р. Крутой Мачулин, а если повезет – найти русло высохшей речки на местности, нанести ее на современную карту, провести фотосъемку и аудиозапись.
Нам предстояло проехать только до райцентра 334 км., но в реальности вышли все 421. Здесь не место для описания самой поездки, трудностей с пересечением границы транспортным средством и пр., главное – спустя десять часов мы оказались в селе Михайловка, где нас ждал Геннадий Александров. Он «случайно» оказался в отпуске и любезно вызвался стать нашим «проводником». Старинное село Михайловка, откуда Геннадий родом, расположено на речке Свапе, в которой мы, а особенно утомленные дорогой и солнцем (за бортом было +36) дети с превеликим удовольствием искупались.
На следующий день ранним утром выехали на «полевые исследования». Здесь уместно будет сказать несколько слов об очень хороших автомобильных дорогах – относительно наших, харьковских, которыми мы добирались до Кузнецовки. На нескольких участках транспортной магистрали на Москву вовсю шли дорожные работы, что не удивительно. А вот ухоженная автострада между райцентрами, да еще между райцентрами и мелкими населенными пунктами – вот что приятно радовало. Оговорюсь, что пишу о северо-западе Курской области, чтобы исключить возможные претензии автолюбителей.
Вместе с тем, эта «дорожная» радость попутно окрашивалась грустными мыслями о том, что по этим дорогам в скором будущем, возможно, некому будет и ездить – российские сёла вымирают. Вот проходит дорога через село Линец, асфальт к каждому двору уложен, а во дворах каждый третий-четвертый дом с заколоченными ставнями, покосившимся забором – нежилой. И это еще не самое удаленное от трассы село! Не имея работы, крестьяне уезжают в ближние и дальние города в надежде прокормить себя и семью. Поработав несколько лет, уже не возвращаются, перевозят семью в город. Кто-то из стариков остается, но только чтобы умереть на родной земле.
Кроме работы, подумалось мне, не держит крестьян на земле еще и отсутствие одинаковых целей у власть имущих и народа. Того самого народа, что с этой земли кормится, и той самой власти, которая добытые законным и незаконным путем богатства вкладывает в недвижимость за рубежом, инвестирует средства в развитие зарубежной экономики, обучает за рубежом отпрысков и оставляет их там жить и работать. А что, действительно, богатым делать в России? Ждать конца света? Вот и получается, что, с одной стороны, власть прокладывает дороги, показывает «развитие» агрокомплекса, а народ, с другой стороны, забивает ставни крест-накрест и уезжает в города. Как сказал один мой знакомый – народ эту битву проиграл и то, что от него осталось, небоеспособно…
В Невари (Дмитровского района) остановились у одноэтажного приземистого здания на пригорке, в котором разместились сельсовет, почта, местное руководство, участковый и пр. «начальство». Это уже не «два в одном», а «пять в одном» – а ведь когда-то это село было знаменито на всю Курщину! Очень интересно о Невари написано у местного краеведа В. Дугинова. Неварь – от слова «Невърь» - с редуцированным «ером», ставшим кратким «а» (мягкость-твердость последнего согласного малозначительна, она могла измениться позже). Название древнее, дано по ручью с одноименным названием, впадающим в р.Усожу (известно, что «Сож» с финно-угорского яз. - «волк»). Неподалеку, в Брянской области, куда мы тоже завернем, находится село Усожа.
О предтечах славян «неврах» много написано и в «Предыстории Руси» В.Гобарева. Они
обитали в Брянском Полесье, считались оборотнями, превращавшимися в волков, и нагоняли страх на завоевателей. Дали отпор войскам персидского царя Дария, скифскому отряду Арианты и др. Так что вся округа Невари замечательна как предмет исследования.
На почте спросили, как проехать в Кузнецовку. Две женщины по очереди, но в общем-то одинаково, подсказали: прямо по асфальту до упора, до «насыпи», там дорога «кончается», дальше – направо – грунтовка на Курскую Кузнецовку, налево – на Брянскую Кузнецовку. «Если проедете» – скептически добавила одна, глянув на иномарку. Она не знала всех возможностей VW-Passata! Мы проехали не только по петлистой грунтовке в разных уровнях, не только по густой пыли, толстым слоем устилающей почти всю дорогу, по пыли, которая проникала во все щели автомобиля, заставляла плотно, до упора поднимать стекла и превращать салон в сауну, оседала толстым слоем, если автомобиль сбавлял скорость и ехал медленнее, чем двигалась она, вздыбленная колесами авто….
Курская Кузнецовка очень долго принадлежала семье «графьев» – Голициным и с той поры неофициально носит двойное название: Голицина Кузнецовка. Тутошние фамилию произносят через «а» – Галицина. Была здесь не усадьба, не помещичье имение, как ошибочно считается, а барский дом, без сада. Прежде деревня называлась «сельцо», селом же назывался населенный пункт с церковью. Местная церковь находилась в Невари, называлась она Богоявления Господня, известна с 17 века, с 1813 г. - каменная. Храм был закрыт в начале 1930-х гг., а перед войной переоборудован под школу. В 1980-е годы школу перевели в новое здание, храм окончательно разрушили, но еще заметно место его расположения.
Находится Голицина-Кузнецовка в 5 км от Невари – административного центра сельсовета. В 17 веке сельцо относились к Радогожскому стану Камарицкой волости. Неподалеку проходила транспортная дорога из Дмитриева-на-Свапе в г. Севск, а еще раньше – знаменитая Свиная дорога. Обычно рядом с такими оживленными трактами строились кузницы, поэтому и такое название - Кузнецовка (такие же названия и в других местностях: близ г. Орла - д. Кузнецы, в сл. Михайловки Дмитриевского у. - Кузнецкая дамба и т.п.).
В районе Невари и Голициной-Кузнецовки имеются месторождения мела. А еще до революции в Галициной-Кузнецовке находился крупный винокуренный завод. Колхоз назывался «Пролетарская революция». Про эту местность говорят в народе: «здесь петух кричит на три области: Курскую, Орловскую и Брянскую».
Мы проехали по полям, по лугам, через дамбу и нигде не увидели села в привычном нам виде. Никаких признаков жизни! Наконец за очередным бугром наткнулись на небольшое, десятка полтора, стадо коров и обрадовались – вот он, пастух, который все всегда знает!
Пастух оказался давно нетрезв, но убедительно сказал: «Езжай по дороге и приедешь!»
III
Еще пятьсот метров и в зарослях деревьев вдруг увидели полуразрушенный дом. За ним еще один такой же заброшенный и поняли, что на верном пути. Но где же жилье? Где остальные дома? В Невари нам сказали, что Кузнецовка-Голицина заброшена, люди оттуда повыезжали, но, якобы, осталось три жилых двора с пожилыми женщинами. Мы решили проехать еще немного вперед и – вот он! За поворотом наконец-то «нарисовался» дом с признаками жизни. Основной признак – собака – изо всех сил испуганно залаяла на автомобиль. На электрическом столбе возле дома одиноко красовался современный синий телефонный аппарат с красным навесом от дождя. Я написал – дом, а не двор, потому что двора, как такового, не было – ни забора, на ворот, ни калитки. Над окнами, выше ставней – деревянные звезды, видимо, знак участника Великой Отечественной.
Прямо с дороги можно было подняться на крылечко и постучать в дверь. Проделать этот путь, однако, не пришлось. На лай собаки из-за дома вышла пожилая женщина в типичной для современного села одежде – цветастом халате, поверх которого одет видавший виды фартук, да в красном платке, повязанном на затылке. Абсолютно без боязни вышла она навстречу двум незнакомым мужчинам – видать, смелая, подумалось мне. Позже, в разговоре, поинтересовался – не страшно, мол, одной, да еще ночью, когда на километры ни живой души? Она простодушно ответила: «А чиго бояться? Кому я нада? У мине брать нечева, што попросят – сама дам. Када-то прохожий спросил хлеба, так увесь атдала и два дня ждала автолавку…»
Хозяйкой дома оказалась Мария Жирова 1937 года рождения. Не стал ее смущать и спрашивать отчество – видать, вспоминает о нем только на избирательном участке. Ей было около 5 лет, а брату – годик, когда пришли фашисты. Потом ее с матерью и братиком немцы увезли в Германию. К счастью, семья выжила и вернулась домой. Здесь же, в Кузнецовке, прошла вся ее жизнь, здесь вышла замуж, работала дояркой, здесь и доживает свой век. Мужа похоронила 13 лет назад, дочь - в далеком городе, куда она ни за что не хочет переезжать.
Сергей Кочевых на своем сайте писал, что Жировы – старейший род Кузнецовки. В 19 веке они звались Жирины, но под влиянием общей тогда в империи русификации фамилий стали писаться Жировыми. Еще в первой половине 20 века Жировых в Кузнецовке было несколько больших семей, т.е. несколько десятков человек. В годы Великой Отечественной войны из 50 дворов Галициной-Кузнецовки на фронт забрали 42 человека. Погибли, пропали без вести и умерли от ран 33 воина… Вот где начало гибели русских селений. От кого было рожать кузнецовским бабам?
С пригорка у дома открывается изумительный вид на речку Усожу, на холмистый противоположный берег с логом Соловьевым, по которому Мария Жирова ходила в школу в соседнюю Неварь. Ничто не закрывает пейзаж, достойный картины, а ведь совсем недавно все было по-другому. Через дорогу тянулся ряд домов, огороды которых выходили на берег Усожи. Сегодня дом Жировой – «последний из могикан».
– Арендаторы, – говорит Мария Жирова, – трактором снесли все заброшенные постройки, сравняли все, вывезли, теперь, вот, любуйся!
Наискосок ее дома – старая яблонька. Дальше по косогору – остатки садов. «Совсем не похоже на заброшенные дворянские усадьбы!» - подумалось мне. Чуть больше ста лет разделяют эти два печальных в жизни России пейзажа – заброшенные дворянские усадьбы вырождающегося класса и вымирающие деревни. А где же «ростки» новой жизни?
- Да есть тут арендаторы, - говорит Мария Жирова. – Раньше вон Неварь куда полноводнее была. А нынче ее дамбами поделили, как колбасу порезали, да трубами посоединяли – у каждого своя вода...
Думают ли «новые русские» про будущее, заботятся ли об арендуемых угодьях – спрашивать не стал. Зачем? Спросил про главное, за чем приехал – знает ли кого по фамилии Мачулин?
- А как же, - ответила она. – Мачулины у Владимировке живуть. Тут их нема.
Поспрашивал еще про Кузнецовку, про кладбище, про церковь, про то, что где было расположено. Спросил еще про одну фамилию – Голициной. Не знает ли, где ее дом стоял?
- Не, не знаю, откудова мне знать! – заулыбалась Мария. – Про Галицину слыхала, была такая, а боле ничаво…
IV
Поблагодарив хозяйку, мы отправились на поиски однофамильца в соседнюю Владимировку – уже Брянской области. Когда «пересекли» границу областей и въехали в село, наш проводник – Геннадий Николаевич Александров, предложил: надо зайти в школу, там, мол, всегда все знают!
Он оказался прав. В школе не только подтвердили наличие в их селе моего однофамильца, но и, позвонив, уточнили, что он в гараже, и рассказали как туда проехать. Спросили: кто мы и откуда. Вежливостью на вежливость, Геннадий в двух словах представил меня, сказал, что он – заместитель главы Железногорской райадминистрации, а вообще родом из Фатежского района…
- Откуда, откуда? - переспросила женщина, представившаяся учителем краеведения.
- Фатеж, есть такой райцентр в Курской области.
- А-а, Ватеш, - протянула она утвердительно, как будто поняв о чем речь, но по ее лицу было видно, что краевед первый раз в жизни слышит название районного центра соседней области, расположенного всего в ста километрах от ее Владимировки. Мы с Александровым переглянулись и вежливо раскланялись.
Николай Петрович Мачулин, 1945 года рождения, всю жизнь проработал шофером. Да и сейчас, уже на пенсии, все там же – с машинами в местном гараже, где мы его и нашли. Беседа с ним носила исключительно «родственный» характер и ее нет необходимости всю пересказывать. Из того, что важно, он сказал, что родился в Хлебтово, в нескольких километрах от Владимировки, оттуда же родом его родители, уже умершие. В самом Хлебтово больше никого с такой фамилией нет, а многочисленные братья и сестры отца – двоюродные дядья и тетки с племянниками, поразъехались по всей России. Больше никого в окрестных селах с такой фамилией он не знает, а его единственная дочь вышла замуж и сменила фамилию. Выходит, что после Николая Петровича в этих краях Мачулиных больше не будет.
Не ответил он и на мой сокровенный вопрос – про речку Крутой Мачулин.
Взгляд из-под прищуренных глаз под густыми бровями выдал какое-то внутреннее волнение. Или растерянность. Или тревогу. Он догадался, что я задал ему, может быть, самый главный вопрос, по которому оказался здесь, в «другой стране», за четыре сотни километров из известного всем Харькова в неизвестной никому Владимировке. Но тут же взгляд его погас и он честно ответил – нет, не слыхал. И сразу его напряжение спало, догадался – не к нему и не за ним приезжали эти странные люди…
- Да вот, когда-то была здесь такая речка. Давно это было. Еще до революции, - сказал я успокоительно, не став даже напрягать его упоминанием лет и первоисточников.
Когда прощались, я пожелал ему здоровья и долгих лет жизни.
Николай Петрович встрепенулся и, желая как-то похвалить нашу фамилию, сказал:
– Да, так и будет. Я вот давно уже бросил пить и курить. А до энтого было дело…
– Да с кем не бывает по молодости – успокоил я его.
– Нет, – четко сказал Петрович, видимо желая, чтобы его усилия были оценены по достоинству. – Я хорошенько прикладывался. Да-а-а. А потом как-то подумал – что ж это я так? А дочь? Она тогда уже подросла, так и я решил – все, брошу. И без всякого там бросил. Сказал – сделал. А потом и курить бросил. А мои ровесники… многие… уже там – показал он пальцем в землю.
– Мачулины – долгожители, – поддержал я своего однофамильца. Подтвердив сказанное фактами из семейных преданий, мы обнялись на прощание.
V
Выехали из Владимировки притихшие. Как только стало ясно, что предстоит обратный путь, накатило утомление и какое-то опустошение. Мы достигли намеченной цели – побывали в почти несуществующей Кузнецовке, случайно нашли последнего из Мачулиных, но какой-то особой радости это не принесло.
Не доезжая Кузнецовки, Мишка и Алешка, выяснив, что мы выехали в обратный путь, наперебой громко закричали:
– Папа, папа, а где же речка Крутой Мачулин? А где гора и холм Мачулин? А где Мачулинский лес?
И тут я понял, что не имею морального права заканчивать экспедицию на такой ноте. Спрашивается, зачем я тащил их «за границу», в такую жару, за сотни километров, в душной машине? Чтобы они увидели бабу Марусю и напились воды из ее колонки? Или чтобы час просидели в машине, пока папа разговаривал с каким-то дядей в промасленной одежде, устроившись на скамейке в тени?
Мама Ира стала им объяснять, что холм и гора – это одно и тоже в отношении данного названия, что папа продолжит поиски речки и еще что-то в этом духе, но я уже понял, что мне надо делать. Глянул по сторонам. Справа от дороги за посадкой раскинулось поле с озимыми, а слева – слегка под уклон, поле под паром. Может земля отдыхала, может заброшена. Это поле, доходящее до самого горизонта, недалеко от автодороги и почти параллельно ей, пересекала слегка заметная балка. Где-то там, в перспективе, она становилась глубже и пропадала за склоном.
– Мишутка, да вот же, ты что, не видишь? Вон там – видишь балка? Ну, низинка такая? Так это и есть русло высохшей речки Крутой Мачулин. Видишь, вон там зелень, и вон еще зеленое пятно! Это значит, что там родники были. Где в поле зелень растет, там вода близко к поверхности…
– Папа, стой!
Я словно ждал этой команды. Мы переглянулись с Геннадием Александровым, улыбнулись друг другу и, получив от местного проводника «добро» на «приватизацию», я плавно остановил машину.
– Так, всем внимание! Сейчас мы все аккуратно выходим и идем осматривать речку Крутой Мачулин! Осторожно, здесь хоть и редко, но проезжают машины!
– А где Мачулина гора? – не унимался Алеша.
– Подожди, не все сразу, давай вначале разберемся с речкой…
Мы пошли через пар напрямую к виднеющейся балке. Дети побежали наперегонки, а мы с Александровым говорили о том, что нельзя упускать такой воспитательный момент, что детям нужна легенда, да, в общем-то, и взрослым она не помешает, что государство в этом вопросе не дорабатывает, а потом согласились друг с другом, что на самом деле начинать надо не с государства, а с семьи…
Балка действительно оказалась похожей на русло высохшей реки. Там и сям виднелась зелень, а мы вышли как раз на место очень похожее на дамбу. За дамбой, метрах в двухстах, виднелся еще один островок зелени, явно указывающий на близость воды. Мишка высмотрел на «дне» реки что-то сереющее сквозь траву, ринулся вниз и вскоре принес несколько камешков, которые лежали там россыпью. Возможно, они остались на месте родника…
Обсудив с Геннадием удивительное совпадение «желаемого с возможным», необычное подобие балки руслу высохшей реки посреди поля, да еще наш точный приход на «дамбу», мы сочли эту «случайность» абсолютно закономерным результатом. Сфотографировались на память с видом по обе стороны дамбы, и пошли к машине. Дети, «разогретые» долгожданным обретением речки своей фамилии, уже не могли остановиться и вовсю предлагали:
– Папа, давай и эта сосна будет сосной Мачулина?! – возбужденно кричал Мишка.
– И это поле тоже Мачулино – вторил ему Алеша.
Они могли бы переименовать тут все травы и мне пришлось вмешаться:
– Ребята, ну хватит, давайте и другим фамилиям что-то оставим. Теперь поехали на Свапу купаться!
– Да! – грянуло дружное одобрение, и мы таки отправились в обратный путь. Вдохновленные непонятно чем – всего лишь обретением знания, что в Дмитров-Льговском районе Курской области в двух километрах от Голициной Кузнецовки, справа от дороги по направлению во Владимировку, есть русло высохшей лет двести назад речки Крутой Мачулин. Обдумывая переплетение мистики, совпадений и неизученных глубин человеческой психики, я вел машину, изредка бросая взгляд на продолжение балки. Каким же было мое изумление, когда за очередным витком дороги я увидел, что она заканчивается на правом берегу Усожи – впадая в нее…
VI
В Харьков мы приехали пополуночи. Два с лишним часа мы преодолевали шестьсот метров пограничной полосы. Там нас застал долгожданный дождь. Пограничная полоса встретила нас тремя рядами автомобилей в сторону Украины, в каждом – метров по сто, все, в основном, с российскими номерами. Начался сезон отпусков и россияне массово поехали в Крым. Я представил себе, как если бы вышел из машины и пошел вдоль колонны, рассказывая всем встречным о своем обретении – о том, что нашел русло высохшей реки, носившей когда-то мою фамилию. Представил как бы они реагировали на меня – и рассмеялся.
Может быть, кто-нибудь из ста водителей пожалел бы меня, идущего от машины к машине, под дождем, и спросил: «А зачем тебе это надо?» или «Ну и что? Что ты теперь будешь с нею делать?».
Интересно, что бы я ответил?
© Л.И. Мачулин, Харьков 2010
© С.В.Кочевых, 2010
