Diderix / Сборник... / А.А.Танков. Оглавление / 16. / Пред.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

 

Глава шестнадцатая

ЦАРСТВОВАНИЕ ГОСУДАРЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА - ВОЕННО-БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ДВОРЯНСКОГО СОСЛОВИЯ В КУРСКОМ КРАЕ

Вступление Государя Алексея Михайловича на престол. - Полки Московского Государства. - Белгородский стол Разряда. - Территория и служба Белгородского полка. - Города Белгородской черты. - Усиление военно-боевой службы дворян и детей боярских Курского края. - Поход за Азов. - Нападение татар на Путивльский уезд и битвы с ними. - Усиление защиты границ Московского Государства в Курском крае. - Челобитная Государю Путивльцев 1646 г. - Царские грамоты на Корочу 1647 г. - Нападения татар на Белгородский уезд. - "Опасные грамоты" 1652 г. - Белгород как центр защиты южного рубежа. - Бой с татарами в Курском уезде. - Набег черкас и татар на Путивльский уезд и битвы с ними. - нападение татар на Рыльский и Севский уезды. - Бой с татарами в Белгородском уезде. - Поход князя Ромодановского в Черкасские города. - Смуты в Малороссии. - Поход князя Барятинского к Карпову и Котельве. - Выдача хлебных запасов и вооружения ратным людям. - Пожалование "милостивым словом" ратных людей полка. - Поражения татар в Рыльском уезде. - Оберегание украинных городов во время бунта Разина. - Военные события в Курском крае в последние годы царствования Алексея Михайловича. - Сеунчи дворян и детей боярских Курского края и награда им Государевым милостивым словом и золотыми. - Челобитные курских дворян и детей боярских по поводу возмущения стрельцов и казаков. - Отпуск служилых людей по домам. - Охрана дворянами и детьми боярскими монастырей.

1.

Вступление на престол Государя Алексея Михайловича в 1645 году совпало со временем наибольшего развития в военно-боевом отношении тогдашнего служилого сословия Курского края. Для достижения наибольшей целесообразности в ратной службе городовые воеводы вели помещикам и вотчинникам разборные книги, списки, в которых означались их прежняя служба, поместные оклады, денежные выдачи, также их сыновья взрослые и малолетние и другие свойственники, состоявшие в семействе. Сверх того, "кто как люден, конен и оружен".

Высшее управление Курским краем и его дворянскою военною силою, а также и служилыми людьми низших степеней в царствование Алексея Михайловича было вверено Белгородскому столу Разряда, образованному во второй половине 17 века из повытья Московского стола. Белгородский стол ведал в военном, административном сословном и финансовом отношении города Белгородского полка, который в то время, как и другие полки, представлял военно-административный отдел. Огромная территория этого полка, постоянно расширявшаяся вследствие завоеваний и увеличения населения в Южной России, обнимала бассейны Дона, Донца, правого притока Оки - р. Зауши, Сейма до Рыльска, Пасла - до Путивльского пригорода Каменного и Ворсклы, и до границ Малороссийских полков. На территории Белгородского полка в эпоху ее наибольшего расширения находились следующие города Курского края: 1) "в черте" - Курск, Оскол - Старый, Обоянь и Суджа 2) "по черте" - Белгород, Болховой, находившийся на реке Везелице, в семи верстах от Белгорода, Карпов [1], Хотмышск, Короча, Яблонов, Оскол Новый (Царев-Алексеев) и 3) "за чертою" - Мирополье, Нежегольск [2].

Вследствие соседства Белгородского полка с Малороссией и постоянного участия служилых людей в Малороссийских походах, они воевали с Польшей из-за Малороссии и для подавления тех смут, которые в этой стране разыгрывались в шестидесятых и семидесятых годах 17 века. Войска из Курско-Белгородской территории двигались в Малороссию, большею частью, из Белгорода, и в этом городе находилась главная квартира полкового воеводы в начале похода, а иногда и во время похода войск.

Уже в первый год царствования Алексея Михайловича служилые люди почти всех городов Белгородской черты, с воеводою Жданом Васильевичем Кондыревым во главе, совершили военный поход за город Азов на Крымских царевичей. В этом походе и битвах с царевичами Курские служилые люди дворяне и дети боярские и другие ратные люди действовали совместно с Донскими казаками.

В следующем 1646 году Татары приходили в Яблоновский уезд, где в бою они были разбиты Курскими военными отрядами, а потом в Хотмышский уезд, откуда также были скоро прогнаны Курскими ратными людьми.

В этом году был "большой приход Татар в Курские и Рыльские места", вызвавший кровопролитные битвы и разгром Татарами населения обоих уездов и в особенности вотчин и поместий дворян и детей боярских, а также увод в плен множества людей. Татары во время этого похода нападали и на другие уезды Курского края, но с меньшим успехом, пока не были прогнаны в свои степи.

В декабре 1646 года Татары большой ордой проникли в Путивльский уезд и подошли к Путивлю, желая завладеть городом и ограбить его слободы и посад. Тогда воевода князь Василий Львов с дворянами и детьми боярскими и со всеми ратными людьми, как сказано в его отписке в Разряд, "под Путивлем ходили [3] и билися с первого часа дни и до последнего и в посаде, и в монастырских слободах, на пущах, татарове же жестокими боями устремлялись, чтобы им зажечь посад. И Божиею милостью и Пречистые Богородицы помощию и Государевым Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея Русии счастьем Татар с посада, с монастырской слободы и с пущ прогнали, из наряду и из мелкого ружья побили многих и переранили, а в языцех взяли одиннадцать человек, а на посаде и на монастырской слободе Татары никакой порухи не учинили и пошли от Путивля прочь". И воевода князь Василий Львов для поисков над Татарами послал стольника князя Федора Львова, а с ним Путивльцев ратных людей голов с сотнями конных и пеших с обозом и нарядом [4].

В Путивльском уезде на речке Снагости от Путивля верст с пятьдесят, а от Рыльска верст с пятнадцать был у князя Федора Львова с Татарами бой, и "Татар Путивльские ратные люди побили и в полон поимали, а еще полон у Татар отбит Рыльского уезду да села Крупец, а Путивльского уезду отбито полону: Татьяна Ивановская жена Черепова и несколько крестьян".

Вообще в Курском, Рыльском и Путивльском уездах в конце 1646 года были жестокие битвы с Татарами, причем, врагами было взято громадное число жен и детей помещиков и их крестьян.

В 1647 году в Белгород был прислан из Москвы Государем Алексеем Михайловичем для устройства тамошних военных и городовых дел стольник Дмитрий Мешков-Плещеев и с ним дьяк Иван Кобыльский. Они осмотрели и описали Татарские перелазы по реке Северскому Донцу. За рекою Разумною в Белгородском уезде был сооружен земляной вал. Белгородский воевода Тимофей Бутурлин получил Царское повеление "по вся месяцы" досматривать города Болховой и Карпов. У реки Нежеголи был построен новый укрепленный острог; из Москвы были присланы новые замки для ворот городов и казенных погребов. В Яблоновском уезде была начата постройка укреплений, а в Цареве-Алексееве (Новом Осколе) был спешно устроен новый вал. Словом, были приняты меры для усиления защиты границ Московского Государства, в особенности от Крымских татар и Ногайцев.

Несомненно, что благодаря частым неприятельским нападениям и стремлениям Правительства усилить способность Курского края к охране государственного рубежа, военная служба дворян и детей боярских становилась все тяжелее, особенно принимая во внимание татарские разорения. В этом отношении имеет значение следующая челобитная Путивльцев:
"Бьют челом Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Русии Самодержцу Путивльцы, дворяне дети боярские, и верстанные и кормовые казаки, а в челобитье написано: служат они всякие Государевы службы зимою и летом и с Путивля по отъезжим сторóжам и на вестях и по заставам, по острожкам, и от Литовской и от Крымской стороны стоять, иноземцев с Москвы и к Москве провожают до Литовского рубежа. В нынешнем 154-м (1646) году были посыланы они из Путивля для городового строения на Заводицкое Городище, и они Государю служили и работали, острог ставили со всякими крепостями и от Литовских людей оберегали, а в прошлом году в августе и в нынешнем в сентябре от Крымских людей в Татарские войны многие побиты и в полон поиманы, а у них жены, дети, люди и крестьяне в полон поиманы и поместья и хлеб пожжены и разорены. Да мы же, Государь, служили, с Татарами под Путивлем бились и слобод и посада жечь и к посаду приступить не дали и многих татар на боях побили, а Государева жалованья на нынешний 154-й (1646) год им не дано, и Государь бы их пожаловал для их бедности и татарского разорения и за службу им велел дать своего Государева денежного жалованья на нынешний год, как Государю Бог известит". По получении челобитной Путивльских дворян, детей боярских и других служилых людей из Разрядного Приказа был послан Царский указ Путивльскому воеводе князю Василию Львову по поводу поданной Государю челобитной. Воевода вполне подтвердил факты, указанные в челобитной. Он в своей отписке засвидетельствовал о том, что поместья служилых людей разорены Татарами, что ратных людей Путивльцев убито в сражениях с неприятелями 202 человека, в плен взято 204 человека, жен же и детей и братьев и племянников Путивльских детей боярских было взято в плен 224 человека. Крестьян их и дворовых людей было убито до 100, а взято в плен 168 человек. Всех же Путивльских помещиков дворян и детей боярских служилых людей состояло 305, из них поместных 84, пустопоместных 78, беспоместных и новиков 154.

В разрядном приказе была сделана соответственная справка, в которой, между прочим, было сказано: "А только Государь пожалует Путивльцев и велит им дати своего Государева денежного жалованья против Курчан разоренных, у которых Татарская война была и поместья их разорены без остатка, по 10 руб., а у которых жены, и дети, и люди, и крестьяне в полон поиманы и побиты - по 8 руб., а которых детей боярских побиты и в полон взяты жены и дети, которые в службе не поспели - по 7 руб. на семью, и на то жалованье нужно 5157 рублей".

По представлению Государю справки Разрядного приказа, он приказал выдать денежное жалованье Путивльцам.

В 1646 году опасались нападения Татар на Белгород [5], так что отпущенные в свои поместья дворяне и дети боярские были возвращены с дороги в Белгород, по случаю "больших вестей" о Татарах.

2.

В следующем году Татары продолжали беспокоить население Курской области, что видно из грамоты Царя Алексея Михайловича Корочанскому воеводе Микифору Прокофьевичу Воейкову 1647 года [6] следующего содержания:
"Октября в 29-й день писали к нам из Белгорода боярин наш и воевода князь Никита Иванович Одоевской с товарищи: посылали они станичников по Изюмской сакме к Сокольим горам. 20-го октября прибежал в Белгород станичник Данилко Чичерин [7] и сказал:
-Наехали де они Татарскую сакму усть реки Явсуги, прошло Татар в Русь человек с 200 и больше, а в другом месте наехали Татарскую же сакму, перешли Татаровя Северской Донец человек со 100 и больше. Да того же числа писал к нам в Белгород с Валуйки Перфил Колтовский: октября де в 18-й день приехали на Валуйку Ждан Кондырев и Донской казак и сказывали: говорили де на Дону в роспросе из пытки языки Азовские и Крымские Татаровья, что Крымский царь хочет приходить на наши Украины большим обранием [8] нынешней осени, как воды укрепятся. Октября в 29-й день писали к нам с Оскола стольник и воевода Василий Шереметев с товарищи, а к ним писал из Яблонова Семен Измайлов:
- Приехали де в Яблонов с Тору дети боярские Данило Токмаков с товарищи и сказывали: были де они на Тору и при них де шли мимо Тору Литовские Черкасы, а с собой вели языков Татар и сказывали Татаровя: пошли при них из Крыму десять мурз, а с ними Татар 40 000, а приходить тем Татаром войною на наши Украины нынешние осени. И от нас писано в Белгород к боярину нашему и воеводе ко князю Н.И. Одоевскому и велено ему со всеми товарищи с сходными воеводы [9] над Крымским царем и над Крымскими людьми нашим делом промышлять, сколько милосердный Бог помощи подаст. И как к тебе ся наша грамота придет и ты бы со всеми нашими ратными людьми к походу был готов, а которым людем бытии на Короче, и ты бы тех людей росписал по городу и по острогу и места им указал, где кому в осадное время бытии и по вестям уездных людей велел собрать в город с женами, с детьми и со всеми их животы. И как боярин наш и воевода князь Одоевской велит с Корочанскими ратными людьми идти к себе на сход, и ты б шол к боярину нашему Одоевскому и с Божией помощью над Татары нашим делом промышлял, а если ты в сход не пойдешь, и тебе от нас бытии в опале, велим тебя сослать в Сибирь и посадить в тюрьму, а поместья твои и вотчины велим раздать в раздачу безповоротно, и тебе не дожидаясь на себя такие нашие большие опалы, однолично идти на сход ко князю Одоевскому тотчас по его отписке не мешкая ни часу".

Следующая Царская грамота Воейкову была прислана в том же 155-м (1647) году. Она говорит о положении в военное время семейств и имущества тогдашнего местного дворянского сословия. "Писано от нас, - сказано в грамоте, - к тебе наперед сего не единожды, что по многим вестем нынешние зимы чаять приходу Крымского царя и воинских людей на наши Украины, и тебе велено на Короче детям боярским и всем служилым людям сказать, а бирючам велено, на Короче кликать по многие дни, чтобы дети боярские и всех чинов служилые люди и уездные люди жен своих и детей и животы всякие и хлеб молоченый везли в город, а достальной хлеб молотили и ссыпали в ямы, а немолоченый хлеб развозили по лесам и уездные люди (крестьяне) бежали был по вестям в город, чтобы их Татаровя не побили и в полон не поимали. И ныне ведомо нам учинилося, что Короченцы, дети боярские и всяких чинов люди многие, жен своих и детей и хлеба на Корочу в город (крепость) не везут и сами ехать опасаются от воров, что воры без них в их домех остаточные их животы пограбят и покрадут; и как к тебе ся наша грамота придет, и ты бы детям боярским и всех чинов людям сказал бы и велел бирючам кликать не по один день, чтоб они тотчас поспешили, жен, детей держали в городе со всеми животы и со всеми запасы и с конскими кормы. И уездные люди бежали бы в город, чтобы их Татаровя не побили и в полон не поимали. А то б еще детям боярским и всех чинов людям сказал и бирючам велел в торговые дни прокликать в Короче не по один день, что как все будут, по вестям, в городе, а в то время если которые в их домех учнут запасы и животы их всякие и животину (скот) грабить или красть, или иное какое дурно в домех их учинять, и таких по нашему Государеву указу велено сыскивать и велено их по торгом бить кнутом нещадно, и велено за то их воровство ссылать в Сибирь; и они всяких чинов люди тот наш указ ведаючи, и будет на Короче и в Короченском уезде такие воры, грабители и тати сыщутся, и ты б велел их имати, за их воровство бить кнутом нещадно и держать их в тюрьме до нашего указу, да о том к нам к Москве отписал тотчас".

В 1647 году Татары вошли в Белгородский уезд и начали грабить помещиков. Для отражения их выступил из Белгорода воевода Воейков и в бою около деревни Тюриной нанес им полное поражение. Они разбежались. Но в Рыльском уезде было захвачено так много пленных, что в том же году, по челобитью рыльских служилых людей, они были отпущены на Валуйку на "посольскую размену" для обмена и выкупа пленных родственников, в Разрядный же приказ были отправлены Рыльским воеводою "росписи и сказки о разорении Рыльского уезда Татарами в 152 - 1644 году". Вследствие этого по Государеву указу и по наказу боярина и воеводы князя Алексея Никитича Трубецкого был послан в Рыльск Иван Иванович Апухтин для составления переписи убитым и взятым в плен дворянам и детям боярским и служилым людям, а также их женам и детям в 1644 году.

Иногда Татары осаждали в степи русских станичников. Так, в 1647 году за Чугуевскими и Белгородскими станичниками гонялось 50 человек Татар и держали их в осаде до самого вечера [10]. В одной из Царских грамот на Корочу сообщается следующий случай: в 1646 году Белгородский драгун Плечков ходил в окрестностях Белгорода за реку Везелицу отыскивать своих лошадей. В это время его схватили русские воровские люди и, завязав ему глаза, привели в Татарский стан. Из разговора Русских с Татарами Плечков узнал, что первые подъезжали к Белгородскому валу, рассматривали его и другие укрепления города и старались сосчитать ратных людей. Получив от своих лазутчиков необходимые им сведения, Татары, улучив удобную минуту, прорывались сквозь укрепленные черты и начинали свой грабеж. Особенно они неистовствовали в поместьях и вотчинах, в деревнях и слободах, о чем красноречиво свидетельствуют, среди других исторических актов, полоняничные книги. Не довольствуясь награбленной добычей, они предавали огню все то, чего не могли захватить с собою. Существовал даже особый термин: выбрать деревню, то есть, захватить в плен всех ее жителей. Недаром также по селениям Белгородско-Курского края при появлении в известной местности Татар, население ее кричало "Татары идут, смерть наша идет!"Таков был вопль отчаяния мирного населения. Ратные же люди на конях - дворяне и дети боярские впереди всех, должны были немедленно - во всякое время дня и ночи схватываться с Татарами и биться до последней капли крови. Обстоятельства жизни и быта Курского края в 16 и 17 веках были таковы, что изо всех ратных людей, стоять на первом месте приходилось дворянам и детям боярским, кроме того они были начальными людьми и над отрядами драгун, рейтар, казаков и проч.

Постоянные военные действия отрядов Белгородско-Курского края с Татарами напоминают собою беспрерывную партизанскую войну. Нередко Татарам приходилось встречаться в Степи с сторожами и станичниками, и в случае малейшей возможности, Татары на своих быстрых конях догоняли военно-служилых людей и схватывали Русских, чтобы влечь их в далекий плен. Достижение этой цели для Татар было тем более доступно, что их кочевья подходили близко к Курскому краю: они были на Тихой Сосне, между Доном и Днепром, между реками Валуйкой и Донцом, на реках Хопре и Суле и в других степных местах. "Общий характер отношений Крымско-Татарского юрта, - говорит исследователь быта Крымцев [11], - к соседям, в том числе Русским, было хищничество, доходившее до жадности. Татары не вели правильных войн, а потому соседи боялись их не как врагов, с которыми сладить нельзя, а как огня, от которого трудно уберечься. Если кто-либо из соседей не присылал условленной дани, то Татарами это принималось как вызов к набегу". При таких условиях вся надежда Московского Государства была на укрепленные города и стойкость и храбрость служилого сословия, Курских порубежников, во главе которого стояли дворяне и дети боярские. Когда в 1650 году гетман Богдан Хмельницкий сказал послу Государя Алексея Михайловича о том, что он устроил многие города от Татар на границе, то посол с полным правом ответил: "во всех городах по Путивль людей много - дворян и детей боярских, рейтар, и драгунскому и солдатскому строю научены, в городех многие устроены жилецкие и служилые люди - дворяне и дети боярские, и казаки, и стрельцы, и драгуны, и солдаты, и пушки с Москвы привезены во все городы многие". На это сказал гетман: "всякое государство славится ратными людьми, а от татарских приходов люди беспрестанно надобны, потому что Татары на правде своей мало стоят" [12].

3.

В 1652 году "опасные грамоты" для обереганья украинных городов от нападения Литовских и Крымских людей были посланы в Белгород, Путивль, Рыльск, Хотмышск, Яблонов и другие города Белгородской черты. В Царской грамоте Яблоновскому воеводе было сказано: "И как к вам ся наша грамота придет, и вы б из Яблонова шли в Белгород и были там, а в Яблонове велел бы ты, боярин и воевода, быть Павлу Левонтьеву, чтоб он жил в Яблонове с великим береженьем, по городу и острогу и по воротам и по земляному валу караулы держал, и вести про воинских людей проведывал. А голове Московских стрельцов с его приказом велел быть в Белгороде с собою, и жил бы в Белгороде с великим береженьем, и станицы для вестей посылал". В опасное в отношении возможного нападения неприятелей время Царские грамоты предписывали тем или другим воеводам "идти на сход" с другими, указанными

в грамотах воеводами. Не исполнявшие этого приказания подвергались также строгому взысканию.

В том же году в Рыльском уезде был бой с Крымскими и Ногайскими Татарами около села Городенска, а в Курском уезде около деревни Реута. Участвовавшие в боях ратные люди - дворяне и дети боярские в своей челобитной так описывали бой:
"Многие наша братья с лошадей были посбиты, а лошади пропали, а у иных лошади с зуку [13] с вьюки (с вьюками) в Крымские люди вмешались и там пропали, а у иных казенные пищали и свои отбиты были и изронены карабины, десятошной котел медный отбит, кони с седлом и уздою епанчу в тороках изронили, пищаль квинтованную". Оскольский воевода, подтверждая челобитную о милости Царской ратным людям, отписывал о бое с Татарами в Оскольском уезде. "И как, Государь, воинские Татарове пришли к Ломоватой Яруге, я, холоп твой, бился с третьего по восьмой час и милостию Божиею и твоим Государевым счастием Татар побили многих и тогда они поворотили к реке Осколу. Татар же было 800 человек, они пошли в степь. Дети боярские есаул Иван Павлович Винников бился явственно, Яков Поликарпович Миронов бился явственно, сам был ранен из лука в правое плечо, под ним убит конь. Мирон Титов Дудоров бился явственно, получил две раны: саблею и из лука". Татары были выбиты из уезда с большим уроном.

Военные действия против Татар и передвижение полков в те места, где в них являлась необходимость, вызвали такой недостаток в служилых людях в 1656 году, что их не хватало для несения очередных служб в городах Курского края, а потому из поместий были вызваны для пополнения проживавшие там дворяне и дети боярские.

В описываемое время в города Курского края часто приходили вести о приходе Татар и изменников-черкас, и ратным людям приходилось биться с ними. Так, например, в 1658 году Татарам удалось разрушить все крепости (укрепления) в Новооскольском уезде, отсюда они бросились в Хотмышский уезд и здесь сделали набег в союзе с "воровскими черкасами" на деревни и имения, но были прогнаны Русскими. В виду таких обстоятельство из Белгорода были посланы дворяне по Белгородской черте в украинные города для досмотра "городовых и острожных всяких крепостей и тайников, и колодезей".

Большой набег Черкас вместе с Татарами произошел в Путивльском уезде в 1659 году. Путивльский воевода князь Григорий Долгоруков сообщил в Разряд в своей отписке о приходе воровских черкас, сторонников гетмана Выговского и Крымских Татар на Путивльские места и о бое с ними [14].

"Генваря 19-го, - писал князь Долгоруков, - в пятом часу дня со сторожи от Белых берегов прибежал в Путивль казак Гришка Ефремов и сказал нам, что идут де от Конотопа к Путивлю великим множеством люди на спех и он с товарищами своими тех воинских людей увидел от сторóжи за версту".

Как видно, неприятели торопились овладеть таким важным центром Курского края, каким в то время был Путивль, имевший каменные крепостные стены, богатое население и большие запасы для воинских людей. Обыкновенно враждебное движение около границ было скорее узнаваемо в городе, чем то случилось в этот раз. Трудно описать ту тревогу и тот ужас, который охватил население Путивльского уезда, в особенности семейства помещиков, недавно еще испытавшие татарское разорение.

Воевода прежде всего послал к Белым Берегам в подъезд Путивльцев детей боярских Бориса Федоровича Беззубцова [15] с четырьмя другими и велел им ехать по дороге, которая вела в Конотоп таким образом, чтобы между всадниками было расстояние по 100 саженей, причем на пути осмотреть внимательно состояние и устройство неприятеля, сделать возможно обстоятельную рекогносцировку, а потом поспешно возвратиться [17] в Путивль. Немедленно же посланы были нарядчики в сторожевые сотни с вестью о походе воровских черкас, сторонников изменившего Московскому подданству гетмана и Татар, а эти сотни находились за посадами у надолоб для обереганья Путивля под начальством Сергея и Якова Яцыных. Князь Долгоруков распорядился, чтобы оба начальника военных отрядов по надолобам, в которых были конские проезды и пеших людей дороги, заметать и укрепить накрепко, а самим быть готовыми к бою с врагом. Кроме того князь велел сказать конным отрядам, что буде они увидят неприятельскую погоню за нашими подъездчиками (посланными для наблюдения за движением неприятелей и разузнания их сил), то они должны "прося у Бога милости и у Пресвятой Богородицы помощи, тем подъездчикам помощь чинить, чтобы не дать Татарам и воровским Черкасам над ними дурна учинить или в полон их взять".

"И подъездчики наши, - писал воевода, - Борис Беззубцов и Богдан Глушков приехали к нам в Путивль вскоре и сказали следующее:
-Отъехали они, были от города в пяти верстах, а до Белых Берегов не доехали столько же, и на них набежали изгоном Черкасы 20 человек, и товарищей их Прокофия Трифанова и Луку Огрызкова взяли в полон, а за ними гнались версты две, а потом, увидя на сторóжах ратных Путивльских людей, побежали назад".

Выслушав это сообщение, воевода приготовился к битве. Вот в каких выражениях в своей отписке он излагает дело: "И мы, собрав Путивльцев, дворян и детей боярских и всех служилых людей конных и пеших, которые объявились у города с ружьем, послали их к сторожевым сотням на помощь и велели им стоять у надолб. И того же часу приехали на нас к посадам за полверсты воинские люди с 200 человек и не дошед посадов за полверсты, остановились. И мы послали на тех воинских людей четырех голов: Якова да Сергея Яцыных, да Ивана Оладьина [18], да Федора Беззубцова с сотенными людьми и велели им над теми людьми, прося у Бога милости и у Пресвятой Богородицы помощи, промышлять, сколь милосердый Бог помощи подаст, а добыв языков, идти назад к надолбам, а вдаль за теми воинскими людьми ходить не велели. И воинские люди, видя твоих ратных людей, побежали, а к нам приехали прибылые воинские люди, по смете 3000 человек Черкас и Татар и пригоняли к надолбам до сторожевых сотен, и учинили с твоими ратными людьми бой. И Божию милостию и Твоим Государевым и сына твоего Федора Алексеевича счастием твои ратные люди тех воинских людей в надолбы не пропустили и от посадов отбили и гнали их с полверсты и отбили их знамя и знаменщика сбили, и того знаменщика Черкасы увезли и побежали к Конотопу назад".

4.

Итак, от Путивля счастливо была отражена соединенная Черкасская и Татарская рать. Но, как видно из отписки князя Долгорукова Севскому воеводе Е.В. Козлову о движениях Крымских Татар и воровских Черкас, они "не мало повоевали" южную часть Путивльского края. "Прибежали, - сказано в воеводской отписке, - к нам в Путивль из Недрыгайлова [19]. Недрыгайловский поп сечен, да слободы Ольшанки поп Игнатий граблен, а в расспросе пред нами сказали, что Татарове близко Недрыгайлова на пашне иссекли и грабили, и слободу Ольшанку разорили и многих людей в полон поимали и с Недрыгайловцами бились всю ночь, а кош Татарский стоит верх реки Хорола от Недрыгайлова в десяти верстах. А потом прибежали августа в 31-й день в Путивль из Черкасской стороны Путивльцы из Кролевца казачий сотник Ивашко Калачников да деревенский мужик Микитка Вязовников, а в расспросе перед нами сказали: гетман Иван Выговский с Черкасами и Татарами пошел под Белгород, а в Кролевец пришло Черкас до 700 человек конных, а пехотинцы идут в Кролевец многие люди, и подлинно (назначено) им приходить войною под Путивль и под иные Великого Государя украинные города, а идти Нежинскому полку через реку Семь в Белые Берега, а Черниговскому полку чрез реку Клевень под Семен день, и на реках перевозы готовить велели, а пехоты в Глухов пришло 600 человек. И тебе бы, господине, те вести были ведомы. А с сей отпиской отпущены станичники твои стародубцы - Осип Деханов с товарищи августа того же числа".

Против Поляков, казаков и Татар действовал князь Алексей Никитич Трубецкой, который сражался под Конотопом, следовательно невдалеке от Путивльского уезда. В июле 1659 года Путивльский воевода послал трех человек крестьян, чтоб они прошли под Конотоп в таборы к боярину Трубецкому лесами и призначными местами, явились к нему и просили у него точных и подробных вестей о положении дел, о которых князь написал бы Путивльскому воеводе князю Долгорукову.

Через день, именно 4-го июля в седьмом часу вечера крестьяне благополучно приехали в Путивль и рассказали следующее. Они трое пришли к месту, где находились отряды Русского войска, но там не оказалось уже их, все было пусто. На пути крестьяне, посланные воеводою, приближаясь от Конотопа к Путивлю, слышали верстах в 15-ти от города сильную стрельбу из пушек и из ружей, и местами видели, что Русские ратные люди идут с обозом по направлению к Путивлю, а Крымский царь с Татарами и изменник Ивашка Выговский "к обозу приступают и чинят бои большие беспрестанно". "И я, -писал Государю Путивльский воевода, - укрепя в городе осаду, оставил в Путивле товарища своего дьяка Тимофея Бессонова, а сам с дворянами и детьми боярскими и со всеми ратными людьми, прося у Бога милости и у Пречистой Богородицы помощи, пошел на помощь к боярину князю А.Н. Трубецкому, а наперед себя послал к нему для ведома проезжую станицу Гаврилу Вощинина [20] с товарищи - 20 человек, а велел ему сказать князю Трубецкому про то, что я к нему с твоими, Государь, Путивльцами ратными людьми на помощь".

В тот же день Вощинин возвратился и, застав Долгорукова с его отрядом на пути, сказал ему, что князь А.Н. Трубецкой пришел в Путивльский уезд со своим войском и стал у реки Сейма у Белых Берегов в 10 верстах от Путивля. Трубецкой поручил Вощинину передать Путивльскому воеводе о том, чтобы тот не шел к нему на помощь, а возвратился в Путивль и жил там с великим береженьем, и установил по реке Сейму на перевозах и на сторóжех в причинных [21] местах крепкие караулы и заставы, а также и отъезжие сторóжи. "И мы, - писал воевода, - около Путивля по надолобам отъезжие караулы учинили крепкие против прежнего с прибавкою, и по реке Семи на перевозах поставили голов с сотнями, и приказали им стеречь накрепко, без всякого мотчанья, чтоб воинские люди чрез реку Семь безвестно не прошли и Путивльский уезд не повоевали, и людей в полон не поимали, и над городом украдом и изгоном [22] дурна какого не учинили".

На отписке сделана помета: "Государю чтено".

Около этого времени был назначен поход князя Ромодановского в Черкасские города. По переписке его с Разрядом и приказом тайных дел, в Белгород была прислана оружейная казна с Курским дворянином Никитой Яковлевичем Кондыревым. Князь Ромодановский выступил в поход, ратные люди были высланы им в Киев и Гродно, а в Белгороде оставлен воеводский товарищ стольник Лев Прокофьевич Ляпунов. К Ромодановскому в Белгородский полк явился кошевой атаман Яков Барабаш с 200 запорожцев. В Белгород прибыл окольничий князь Семен Петрович Львов. Он принял меры предосторожности как в Белгороде, так и в других городах Белгородского полка относительно Крымских Татар, по вестям от гетмана Ивана Выговского. К концу года князь Ромодановский возвратился с полком в Белгород. Во время крупных военных действий в Малороссии, Татары не переставали делать набеги на Курский край. Так, в 1662 году они успели пробраться в Курский уезд, где был с ними ожесточенный бой Курских войск, окончившийся поражением Татар, успевших однако настолько пограбить уезд, что в 1663 году было запрещено с жителей его собирать хлебные запасы ради их разорения.

По окончании похода в Малороссию дворяне, дети боярские и другие служилые люди городов Белгородского полка подали челобитье Государю, в котором описали свой поход с князем Ромодановским и просили о даче им денежного жалованья за их скудостью, так как медные деньги "закликаны", а серебряных им не дано.

В 1663 году Поляки проникли в Путивльский и Рыльский уезды. Уездные люди Путивльского пригорода Каменного едва только свезли свои хлебные запасы в город под защиту крепости, как ратным людям пришлось биться с Поляками под самым городом. Прогнанный отсюда Польский отряд кинулся под Рыльск, где отступил только после упорного боя.

В виду обеспечения продовольствием ратных людей было запрещено, под страхом смертной казни, продавать в отвоз хлеб в Белгороде, Курске, Севске и их уездах, тем более, что хлебные запасы в это время отправлялись к Русским войскам в Киев.

5.

В виду важности, по случаю военного времени, охранения юго-западной границы Московского Государства, в 1665 году особенное внимание Правительства было обращено на Путивль и Путивльских ратных людей, а также на местности прилегающие к названной нами границе. Путивльским воеводою, окольничим Федором Васильевичем Бутурлиным были составлены росписи ратных людей и военных запасов в Путивле, Недрыгайлове, Сумах [23] и Каменном.

В Переяславле был произведен смотр дворянам и детям боярским и другим ратным людям Путивльцам и Черниговцам. В Путивль был прислан стряпчий Иван Петрович Образцов "для береженья" Черниговцев и Путивльцев дворян и детей боярских, и из Путивля отпущены наряд, ратные люди и запасы с Киев, к окольничему князю Никите Яковлевичу Львову. В 1665-м же году были исправлены все "худые места" в крепостях по черте по досмотру князя Львова, но некоторые крепости, устроенные по Кривому валу, сгорели.

В 1667 году в Белгородский полк в первый раз были вызваны для службы калмыки чрез атамана Донских казаков Корнила Яковлева.

В Белгородский полк в это время был прислан стряпчий Дмитрий Киреевский, который передал милостивое слово Государя Алексея Михайловича ратным людям полка. В этом случае, по обычаю, были заявлены челобитья дворян, детей боярских и других воинов "об их нуждах у милостивого слова", то есть во время объявления милостивого слова полку. К Черкасам же всех городов Белгородского полка были посланы увещательные грамоты, чтобы они не соблазнялись "прелестными изменничьими письмами" и не передавались неприятелям.

Белгородский полк, под начальством князя Барятинского, совершил поход против изменников-черкас и снова получил присланное через стряпчего Ивана Румянцева Царское милостивое слово. По возвращении из похода дворяне и дети боярские и другие ратные люди были распущены в города и уезды Курского края. Возвратившийся также из МалоРоссийского похода Севский полк отпустил Путивльцев и Рылян в их города. В Севский полк были зачислены дворяне и дети боярские уроженцы городов Севского полка в том числе Рыльска и Путивля, служившие до того времени в Белгородском полку.

Поражения воровских черкас и Татар шли своим чередом. В 1668 году они наголову были разбиты под Севском, и Кромами, и в Рыльском уезде. Разбитых Черкас и Татар Русские полки преследовали до Мценска [24}.

По удалении неприятелей значительное число дворов дворян и детей боярских в Путивльском уезде оказались разоренными и сожженными. Всем им была составлена перепись и отослана в Москву вместе с челобитьем о Царском жалованье.

Бунт Стеньки Разина вызвал некоторые особенные события в местностях Курско-Белгородского края. В 1670 году здесь появилось "прелестное письмо" от Разина "ко всей черни" с призывом к восстанию. Вследствие этого была объявлена в Белгороде, Курске, Рыльске, Путивле, Обояни, Хотмышске и других городах края Государева грамота всяким ратным и жилецким людям всякого чину по городам и по острогам по черте и в уезды по селам и по деревням с призывом "чинить промысел над воровскими казаками, не прельщаться никакими прелестями вора Стеньки Разина и против него стоять и биться". Другая грамота была прислана Московским Патриархом к всем духовным иноческого и мирского чина в города, монастыри и села Белгородского и Севского полков с призывом убеждать православных не приставать к Стеньке Разину. Воеводам было вменено в обязанность "обереганье украинных городов от воров", а в Белгород был прислан из Москвы стряпчий Клементий Иевлев для обсуждения мер для защиты украйны от нападения Стеньки Разина. В Белгородский полк были посланы служилые люди Московских чинов с Государевым милостивым словом. Белгородцы под начальством Скуратова были двинуты против воровских людей к Козлову и Тамбову.

Бунт воровских казаков, не смотря на отдаленность места, коснулся и территории Белгородско-Курского края. Так, под Коротояком воровские казаки, под начальством Фролки Разина, бились с военным отрядом из Белгородского полка; воровскими казаками были взяты Чугуев, Харьков, Змиев, Балыклея и Мурафа. Другой бой с воровскими казаками был между Старым Осколом и Землянском, здесь захваченные в плен изменники были немедленно казнены. Даже в Курске детям боярским во время бунта Разина было велено собраться в город в осаду. С воровскими казаками большой бой был на реке Донце, где у них были захвачены полковые знамена и припасы, пленники казнены, в числе их "вора Стеньки Разина названная мать, вдова Матрена, отсечена ей голова".

В некоторых городах Курского края были пойманы товарищи Разина и высланы в Москву [25].

В 1673 году был доставлен из Москвы в Путивль "большой галанский наряд Государева полка для предполагавшегося похода Государя Алексея Михайловича и для военных действий по соглашению с Польским королем против Крымского хана и Турецкого султана. Наряд этот был привезен водою по реке Оке до Орла, а оттуда на подводах и направлен в Путивль. Для Государева похода были посланы большое Государево знамя и икона Архангела Михаила. Но как известно, предположенный поход не состоялся. В том же году в Запороги было послано на Государеву службу 1000 человек из Белгородского полка с полковником Яганом Купером.

Что касается Татар, то с ними было несколько битв, при чем все забранные в плен Татары, по распоряжению из Москвы, были отосланы туда, а разрушенные Татарами крепости починены и исправлены [26]. Из Тулы, с железных заводов Петра Марселиса было отправлено 20 пищалей железных с ядрами в новопостроенные на территории Белгородского полка пять городов на Татарских сакмах и перелазах в 1671 и 1672 годах. Вот эти города: "под Палатовым лесом, да у старого Валковского земляного валу, да на Сенном Проворотье, да на Саайдачных просеках, да на Псле реке - Мирополье, которые городы были в разоренье в измену Ивашка Брюховецкого". В 1674 году из военных действий Белгородского полка обращает на себя внимание поражение, нанесенное Татарам в Белгородском уезде сыном окольничего стольником Григорием Скуратовым. В ноябре этого года был назначен поход вместе с гетманом Иваном Самойловичем против Татар в наказание за разорение ими летом местностей в разных уездах городов Белгородского полка; по этому поводу состоялся сбор дворян и детей боярских и других ратных людей в полки для похода.

Князь Ромодановский с войском в это время из Белгорода пришел в Обоянь, а воеводою в Белгороде был назначен стольник Борис Ефимович Мышецкий. Отсюда в Москву был послан челобитчик от дворян и детей боярских Курчан об их нуждах, и их Москвы было получено Государево разрешение об отсрочке ратным людям Севского и Белгородского полков в судных делах до окончания похода. Из Обояни Ромодановский прибыл в город Чигирин, где им был взят город, а Черкасы и жители приведены к присяге. Хлебные запасы для войска князя Ромодановского были высланы из вотчин и поместий Севского, Рыльского, Кромского и Путивльского уездов и розданы служилым людям.

В Москву из войска Ромодановского приехали к Государю с радостною вестью о взятии нескольких Заднепровских городов в качестве сеунщиков Путивльцев дворянин Гаврило Вощинин и Белевец П. Киреевский [27].

6.

Вообще в царствование Алексея Михайловича так же, как и в царствование Михаила Федоровича, из Курского края весьма часто являлись в Москву к Государю с сеунчами дворяне и дети боярские, участники побед над врагами [28]. Так, например, в 1646 году к Рыльскому воеводе была прислана Государева грамота, в которой было сказано: "в нынешнем году Рылянин Тимофей Деменков, как приходили к Рыльску Крымские и Ногайские Татары и у Рылян с теми Татары был бой, и на том бою взял он - Деменков - в языцех татарина и тот татарин прислан к Москве и за ту [29] службу учинить ему поместного окладу 200 чети и 10 рублев" [30].

В 1654 году под 29-м июня в Книге сеунчей этого года было записано: "Писал к Государю боярин и воевода Василий Петрович Шереметев с товарищи: пришли они под Полоцк июня 17-го дня, и в Полоцке Литовских людей осадили и к городу со всеми ратными людьми бились целый день и полоцкие сидельцы [31] Польские и Литовские люди, езовиты, и шляхтичи, и мещане, видя над городом их промысл, Государю добили челом и город Полотеск сдали и учинились под Государевой высокой рукой, и они - боярин и воевода с всеми ратными людьми в город вошли того ж числа. А с сеунчем к Государю прислан стольник Иван Жданов сын Кондырев [32], и за службу и за сеунч ему учинено Государево жалованье придачею к прежнему его окладу поместному 150 чети и денежным к прежнему окладу 20 р., да ему же дано в приказе 20 руб. да 4 пары соболей, по 5 руб. пара".

5-го августа того же года в Книге сеунчейбыло записано: "боярин и воевода В.П. Шереметев с товарищем его, думным дворянином и ясельничим и воеводою Жданом Васильевичем Кондыревым [33] июля 30-го дня под Глубоким колодезем с ратными людьми Литовских людей побили и языки поимали, и знамена и барабаны и мушкеты взяли. А с сеунчем прислан к Государю стольник Семен Жданов сын Кондырев. И Государь его пожаловал за сеунч 100 чети поместного оклада, 15 рублев денежного, да в приказе ему дано 10 р. и 3 пары соболей по 5 р. пара".

Ноября 22-го боярин и воевода В.П. Шереметев с ратными людьми приступал к городу Витебску и взял приступом два острога, и Литовских людей побили, а достальные побежали в два другие города и, видя свое изнеможение, те Литовские люди Государю добили челом и эти два города сдали. А с сеунчем был прислан сын стольника Матвеев, которого Государь пожаловал, велел дать 200 чети к его поместному окладу, 40 рублев к денежному, да по его челобитью, вместо 40 соболей - 50 руб.

Частые известия о победах Белгородского полка, во время военных его действий в Малороссии в 1661 году, Государь Алексей Михайлович получал от воеводы Григория Григорьевича Ромодановского. Так, он уведомил о том, что когда полковник Чигиринский Богун перешел на другую сторону Днепра, в местечко Чигирин и послал от себя Татар и Черкас, то ратные люди Белгородского полка неприятелей выбили из посада, "многих побили и языков поимали, и люди твоего полка, Государь, остались в целости, никого из них не убили и в полон не взяли и шкоды никакие над городом и над посадом учинить не допустили. А было Татар и Черкас тысячи две и больше".

В другом донесении князь Ромодановский писал Государю о том, что "в ноябре 1661 года под город Кременчуг приходили Татары и Чигиринский полковник, ратных людей тысяч с десять и бились под городом, и мы от города их прочь отбили и изменников Черкас побили, а твои ратные люди и Черкасы все в целости, никого не убили и в полон не взяли".

Вообще донесения о военных успехах Белгородского полка во время похода в Малороссии от боярина и воеводы князя Ромодановского были часты и в это время Государь Алексей Михайлович прислал три милостивых слова князю Ромодановскому и его Белгородскому полку. Одно из них было прислано с стряпчим Степаном Андреевичем Лазаревым. В нем было сказано: "Божиею милостию и Пресвятые Богородицы помощию и Великого Государя счастием в той посылке ратные люди в Кременчуге изменников Черкас многих побили, а иные отступили, а которые побежали - в Днепре потонули. И Государь окольничего и воеводу князя Григория Григорьевича Ромодановского с товарищи и ратными людьми пожаловал, велел послать к ним со своим милостивым словом и поехать в Черкасские города и говорить воеводе ратным людям: - вас Великий Государь пожаловал, велел вас спросить о здоровье, здоровы ли есте на его Государевой службе, и жалуючи вас за вашу Государеву службу, милостиво похваляет".

Посылка милостивых слов Государя, как мы упоминали выше, сопровождалась пожалованием наиболее отличившимся своею доблестью и заслугами ратным людям золотых разного достоинства, в полтора, один, два или несколько Угорских золотых. В числе удостоенных такой высокой награды мы находим служивших в Белгородском, Севском и других полках дворян и детей боярских Курского края. Так, в 1660 году в Киеве в полку воеводы князя Григория Григорьевича Ромодановского золотыми были награждены следующие дворяне и дети боярские Курского края.

Белгородцы:

Осип Маслов.
Иван Маслов.
Микифор Маслов.
Федор Свищов.
Василий Маслов.
Сергей Свищов.
Степан Маслов.
Василий Миловидов.
Микита Беседин.
Логвин Осипов.
Фатей Муратов.
Гаврило Ребинин.
Василий Сапунов.
Устин Золотарев.
Филип Кононов.
Афонасий Маслов.
Яков Аладьин.
Кондратий Неронов.
Василий Мещеряков.
Иван Бородин.
Родивон Беляев.
Кузьма Исаев.
Селиверст Минин.
Ефрем Волобуев.
Иван Попов.
Иван Обрютин.
Михаил Чубаров.
Степан Пищулин.
Федор Кистенев.
Иван Тарасов.
Ондрей Свищов.
Иван Колотев.
Микула Маслов.
Осип Гвоздев.
Нехорош Волобуев.
Матвей Левин.
Чивян Головин.
Тимофей Марков.
Игнат Плетенев.
Максим Овинеев.
Аким Резанов.
Кузма Путятин.
Исай Филатов.
Митрофан Озеров.
Семен Гостищев.
Платон Черного.
Петр Маслов.
Иван Маслов.
Федор Маслов.
Мокей Маслов.
Петр Филатов.
Митрофан Мещерский.
Астафей Шеховцов.
Федор Панов.
Сава Козлитинов.
Терентий Баранов.
Автомон Маслов.
Илья Свищов.
Родивон Уланов.
Иван Русаков.
Тимофей Переславцев.
Степан Золотарев.
Савостьян Гостищев.
Алексей Маслов.
Ульян Мишнев.
Кузма Краснов.
Степан Кирилов Кузмин.
Афанасий Ястребов.
Пофом Беляев.
Тимофей Озеров.
Мокей Лапин.
Потап Петров.

Всем этим дворянам и детям боярским были выданы золотые, каждый в 1,5 Угорских.

В 1660 году в 1-й день января по Государеву указу стольник Ляпунов раздал золотые в полку окольничего и воеводы Ондрея Васильевича Бутурлина, который удостоился получить золотой в 5 Угорских золотых.

Из Курского края получили золотые дворяне и дети боярские, которые были в сотнях [34].

Служившие по Рыльску:
Новгородка-Северского:

Ондрей Матвеев сын Износков.
Совелий Богданов сын Полянской.
Федор Тимофеев сын Пушкарев.
Сидор Ондреев сын Износков.
Фрол Дементьев сын Костин.
Иван Тимофеев сын Пушкарев.
Гаврило Тимофеев сын Пушкарев.
Воин Фролов сын Костин.

Черниговцы
(также служившие по Рыльску):

Григорий Тимофеев сын Самойлов.
Семен Дмитриев сын Коренин.
Елизар Петров сын Чудинов.

Рыляне:

Григорий Офонасьев сын Артаков.
Игнатей Денисьев сын Толмачев.
Иван Миленин сын Некипелов.
Тимофей Григорьев сын Висковатов.
Понкратей Иванов сын Некипелов.
Микита Иванов сын Дарин.
Ондрей Иванов сын Орлов.
Захар Иванов сын Артаков.
Иван Ильин сын Коптев.
Андрей Иванов сын Полянской.
Анисим Ондреев сын Подпрятов.
Елизар Яковлев сын Сасин.
Василей Онтонов сын Рухлин.
Игнатей Михеев сын Осмолов.
Ефтифей Васильев сын Дремов.
Василей Михайлов сын Понкеев.

Говоря о награждении дворян и детей боярских Курского края, упомянем еще тех из них, которые удостоились за свою доблесть и военные заслуги получить от Государя Алексея Михайловича золотые в декабре 1660 года, находясь в полку князя Григория Григорьевича Ромодановского. Сам он получил золотой в 5 золотых, товарищ его стольник Петр Скуратов получил золотой в полтретья золотых.

Белгородцы.

Епифан Иванов сын Толстой.
Нефед Клеменов сын Мезенцов.
Тимофей Петров сын Озеров.
Матвей Семенов сын Лапин.
Петр Родионов сын Петров.

Нового Оскола

Петр Кузьмин.
Григорий Ерофеев.
Кондратий Коробков.
Григорий Съедин.
Иван Щоголев.
Свирид Тулупов.
Иван Съедин.
Василий Москвитинов.
Иван Москвитинов.
Илья Лодыгин.
Данило Гнездилов.
Семен Чаплыгин.
Василий Труфанов.
Игнатей Ушкин.
Терентий Съедин.
Селиван Орлов.
Фома Орлов.

Курчанин.

Евмен Болычев.

Дано им всем Государева жалованья по золотому каждому человеку.

Перечисляя здесь имена дворян и детей боярских, удостоенных отличия жалованьем золотыми, мы, разумеется, не имеем в виду исчерпать всего числа полученных в разное время дворянами и детьми боярскими Курского края подобных Царских наград. Это является едва ли возможным, вследствие крайней обширности самого предмета, тем более, что многие из них получали золотые, служа в рейтарах, драгунах, копейщиках, а также начальными людьми - капитанами, поручиками и другими военными званиями в разных полках. Но нашей целью было отметить достижение дворянами и детьми боярскими Курского края столь дорогой и ценной для служилых людей Царской награды - золотыми.

7.

Как известно, стрельцы и казаки, служившие в городах и полках, далеко не всегда представляли надежный элемент по отношению к своей службе, вследствие чего они всегда находились под начальством дворян или детей боярских. Еще более можно было ожидать враждебных действий со стороны стрельцов и казаков в том случае, когда их заставляли нести службу против их желания. В этом отношении замечательно событие, которое случилось в Курске в июле 1648 года [35]. В это время Курским стрелецким и казачьим головою был Константин Теглев. Ему Царским указом было предписано: "тех Курских стрельцов и казаков, которые преж сего разбежались и живут за монастыри и за попы и за дворы и за детьми боярскими в вотчинах и в поместьях во крестьянах, свесть в Курск в стрельцы и казаки по прежнему". Дело в том, что бежавшие из Курска от службы стрельцы и казаки самовольно записались в крестьяне и в качестве таковых пользовались теми удобствами жизни, каких не могли иметь в тревожной и тяжелой военно-походной или военно-осадной службе. Теглев принял против них принудительные меры и, разыскав некоторую часть бежавших из Курска стрельцов и казаков, возвратил их к исполнению прежних обязанностей. Они несли их, но в то же время глухо волновались и затевали бунт, который и разыгрался 5-го июля.

Интересные сведений о бунте части стрельцов и казаков мы находим в отписке в Разряд тогдашнего Курского воеводы Федора Лодыженского.

"Июля 5-го дня, - писал он, - пришли ко мне, холопу твоему, Государь, в съезжую избу человек с 50 и больше монастырских крестьян, и те мужики [36] учали кричать и к съезжей избе приступали многое время, и я, видя то, что от них нельзя избавиться, а оборониться не с кем, велел бить в колокол для того, чтобы сошлись всякие люди и пришли ко мне в съезжую избу, чтобы не дать убить головы Константина Теглева, но мужики старые не пошли [37]. Я холоп твой, Государь, заперся в съезжей избе с протопопом, попами и осадным головою, с подьячими, и говорил им сказать, чтобы мужики голову Теглева не убили, но они не послушали, дважды ломали дверь в избу, вытащили Теглева и убили, а я убежал в Воскресенскую Соборную церковь, а мужики разграбили все животы Теглева. А унять мне мужиков было не с кем: дети боярские разъехались на сенокос, и мужики приходили ко мне холопу твоему, Государь, июля в 6-й день на дворишка мой и грозили мне смертию".

Но 7-го июля в Курск, бросив свои хозяйственные дела, явились дети боярские, и в городе, посаде и слободах наступило полное спокойствие. Дети боярские немедленно заняли караулы на башнях, воротах и стенах города, и зачинщики бунта воеводою были схвачены и посажены в тюрьму.

Когда донесение Федора Лодыженского было получено в Москве, то Правительство очень серьезно взглянуло на небывалое дотоле в Курске событие, и в Курск немедленно был послан стольник Василий Васильевич Бутурлин и с ним отряд в полтораста человек Московских стрельцов. В данном ему из Разряда наказе было, между прочим, сказано: "Ехать ему Бутурлину в Курск и послать с ним с Москвы Московской сотни стрельцов с сотником Яковом Кувязевым и другим сотником и Московских стрельцов 150 человек, и в станех и на дороге им не останавливаться и по списку их ему смотрити по-часту, чтобы стрельцы были с ними (то есть, с Бутурлиным и Кувязевым) в посылке сполна и берег бы стрельцов на-крепко, ехати вместе, чтоб они на дороге никого не били и не грабили и корму безденежно не имали. Приехав в Курск сотников и стрельцов поставити в посаде, во дворех". Бунтовщиков В.В. Бутурлину велено было спросить: "по чьему умышлению они скопом, заговором и гилем приходили к приказной избе и у приказной избы двери выбили и из избы взяли насильством голову Теглева и убили его до смерти и животы его пограбили и воеводе Федору Лодыженскому смертным убойством грозили?"

Пока происходили следствие и суд, Курские дворяне и дети боярские сочли своим долгом отозваться на печальное событие случившегося бунта и просить о высылке из Курска опасных для его спокойствия стрельцов. Особенное внимание они обратили на то обстоятельство, чтобы соответственным образом засвидетельствовать пред Государем Алексеем Михайловичем свои чувства и непоколебимую преданность Престолу и Отечеству. Эти чувства были выражены в челобитной Курских дворян и детей боярских, посланной Государю.

После описания в ней происшедшего бунта стрельцов, дворяне и дети боярские говорят следующее: "Мы холопи твои, Государь, в это время были разосланы на твою Государеву службу, на Олешню [38], на городное на Хотмышское дело, для Литовского похода и по вестем и по сторóжам, а достальные мы, холопи твои, Государь, отпущены были воеводою для нашей бедности по деревнишкам для сенокоса, а стрельцы и казаки, и пушкари были отпущены на покос же, а на караулах по воротам стояли новописные стрельцы, из крестьян Курского девичья монастыря и те заговорщики убили Теглева Константина. И ныне нам, холопям твоим, Государь, воевода Федор Лодыженской велел жить всем в городе, бояся от них [39] убийства, а тех заводчиков [40] , пожалуй нас, милосердный Государь, вели из Курска вывести, чтобы нам от их воровства в конец не погинуть, а мы, холопи твои, дворяне и дети боярские и все служилые люди в их воровской завод не приставали, служили тебе, Государю, как отцу своему, Великому Государю, Царю и Великому Князю всеа Русии Самодержцу, на чем тебе, Государю, крест целовали. Царь, Государь, смилуйся, пожалуй!"

После этого отец убитого стрелецкого и казацкого головы Небогатый [41] Теглев и брат убитого Андрей Теглев подали Царю челобитье о сыске про убийство, розыск разграбленных животов Константина Теглева и роспись его имущества.

Заводчики из стрельцов и казаков после наказания были сосланы на службу в Валки. Но, конечно, всех причастных к бунту стрельцов и казаков вывести из Курска, при значительности их числа, было трудно. Это между прочим доказывается тем фактом, что уже через два года после убийства Курские казаки, сосланные в Валки и служившие там, представили Курскому воеводе "роспись убойцев и заводчиков" убийства Теглева, которые, как они писали, живут "в Курску по прежнему".

8.

В половине 17 столетия ратные люди из дворян и детей боярских в Курске отличались своею численностью. Известный исследователь военно-служилого сословия в древней России Сторожев указывает, что, например, в 1642 году наличный состав военной дворянской силы по Курску равнялся 1130 человек [42]. При этом надо иметь в виду, что дворянское войско было лучше других вооружено и действовало вполне последовательно и сознательно, представляя собою самый развитой и просвещенный слой тогдашнего общества. Кроме того, в то время Курская крепость, где сосредоточивалось высшее военное управление и кадр дворянского войска, была хорошо укреплена. В целях охраны границ от неприятелей Белгородские и Карповские дворяне и дети боярские и другие ратные люди обоих воеводство выполнили в самом начале царствования Алексея Михайловича громадную по тому времени сверх-обычную работу: провели от Белгорода до Карпова земляной вал. Этот труд обратил на себя внимание Государя и в 1647 году Государь Алексей Михайлович повелел постельничему Михаилу Александровичу Ртищеву ехать в Белгород к боярину князю Никите Ивановичу Одоевскому и передать ему с его товарищами: Дмитрием Петровичем Шереметевым и Ондреем Плещеевым, а также дворянам и детям боярским и всем ратным людям за их усердие в работе по устройству вала и других укреплений в Белгородской черте Государево милостивое слово. Боярин Ртищев получил из Разряда наказ относительно передачи Государева милостивого слова, и в этом наказе было сказано: "приехав в Белгород, идти в съезжую избу, а придя туда, говорить речь, а молвити: Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всеа Великия и Малые и Белые Русии Самодержец велел тебя и товарищей твоих о здоровье спросити: - здоровы ли есте на его Государевой службе?

А после говорити: писали вы есте, что по нашему Царскому указу на Муравской сакме для береженья от татарского приходу ты, боярин Никита Иванович собою сделал земляного валу 50 сажен, а ты, окольничий и воевода Дмитрий Петрович, сделал валу собою 15 сажен, а дьяк Алексей Дуров сделал собою валу 5 сажен, стольники, стряпчие и дворяне Московские, и жильцы и дворяне и дети боярские из городов, и головы и сотники и все служилые люди, которые с вами в полку были, того же всего сделали на Муравской сакме от Белгорода до Карпова сторожевья от 1 июля 154 году до сентября по 15-е число и нынешнего году на 8 верстах на 514 саженях [43], по потому валу сделали 13 городков, 14 выводов [44], а вал в подошве 3 саж.,

в вышину 1,5 саж., ров от валу 1,5 саж., в ширину 1,5 саж., а на Болховом колодезе сделали земляной жилой город и 7 башен дубовых с вороты и глухих, а по мере тот город с башнями 562 саж. И мы тебя с товарищи и со всеми ратными людьми милостиво похваляем".

Несмотря, однако, на устройство вала, имевшего назначение защищать этот край от нападения неприятелей с юго-востока, жизнь в селениях была небезопасной.

Об этом говорит нам отписка Белгородского воеводы Бутурлина, посланная в Разрядный приказ 25-го февраля 1648 г. Эта отписка была вызвана Царской грамотой, в которой сообщалось, что недалеко от Валуйки стоит разменный князь Сулешов с немалыми людьми и от того разменного князя приходили Татаровя, взяли в полон 14 человек, и потом похищали сено и дрова, и повелевалось Белгородскому воеводе жить с великим береженьем и от татарской войны оберегатися... Велено было Государевой грамотой из Белгорода летнею порою на сенокос, жнитву и в леса, также по зиме по сено и дрова отпускать "собрався многими людьми", а кроме того для береженья отпускать голов с сотнями, чтоб тех людей от татарского прихода уберечь.

9.

Наш очерк службы дворян и детей боярских Курско-Белгородского края был бы не полон, если бы мы не упомянули о службе их для охраны монастырей, где им нередко приходилось сражаться с врагами, отражая их нападения на мирные обители. Прежде всего скажем о монастыре Дивногорском, который находится в Воронежском крае, в семи верстах от Коротояка немного ниже впадения в Дон реки Тихой Сосны, вытекающей из Курского края. Монастырь расположен на холмах, где возвышается много меловых столбов с тупыми и острыми верхушками. Эти столбы, иные стоя одиноко, другие соединяясь по три и по пяти, придают чудный вид и дивную красоту всей местности, изредка покрытой кустарниками и деревьями. Народ называет эти столбы дивами. Над самым монастырем, приютившимся в ущелье между двух гор, стоят три таких столба, из которых в одном некогда была колокольня, а в другом находится небольшая церковь во имя Св. Иоанна Предтечи.

Охраняя и монастырь, как рассадник культуры, и восточную окраину Государства, Государь Алексей Михайлович повелел на Дивиих горах построить острог и назначить в нем военную стражу. Построение его выпало на долю детей боярских Корочанского края. В 1652 году из Корочи отправилось 80 человек детей боярских, с ними стрельцы, казаки, черкасы, выехали они на телегах с топорами, заступами и кирками. Городским и уездным торговым людям позволено было ездить на Дивные горы и там беспошлинно продавать съестные припасы и всякие другие товары.

В истории военно-служилого населения Белгородско-Курского края в 17 столетии видное место также занимал Святогорский монастырь, находящийся на Донце, южнее впадения в него реки Оскола и, следовательно, в довольно далеком (более 300 верст) расстоянии от одного из крайних городов Белгородской черты - Белгорода. Несмотря на такое расстояние, на нахождение свое в пустынном степном месте, среди кочевников, Святогорский монастырь имел тесную связь с Белгородско-Курским краем и играл большую роль в деле военно-боевой службы служилого сословия нашего края. Об этом замечательном монастыре мы находим подробные сведения в "Историко-статистическом описании Харьковской епархии" Арх. Филарета, пользуясь которыми, скажем об отношении Святогорского монастыря к служилому сословию Белгородско-Курской области.

Монастырь существовал уже в царствование Михаила Федоровича. Государь своею жалованною грамотою предоставил право инокам получать хлебное вспомоществование в Белгороде. Монастырь был укреплен. В 1672 году Чугуевскому воеводе предписано было выдать игумену Святогорского монастыря Корнилию "для береженья от прихода неприятельских людей полпуда пороху и 9,5 фунтов свинцу". Но что было важнее всего, в царствование Государей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича - монастырь был охраняем, под наблюдением Белгородских властей, военно-служилыми людьми. Конные стражи - дворяне и дети боярские и казаки Белгородские участвовали в этой охране, чередуясь с Чугуевскими и Валуйскими сменами, хлебные же запасы Святогорскому монастырю было очень удобно получать на судах по реке Донцу. О посылках Белгородских станичников в Святые Горы мы находим данные в столбцах Белгородского стола. Так, в 1644 году служилые люди были высланы из Белгорода на охрану монастыря, и по челобитью строителя Игнатия был выслан наряд, очевидно, для отражения кочевников, которые особенно боялись "огненного орудийного боя". В 1648 году в монастырь были пожалованы колокола и богослужебные книги [45], в 1659 году состоялась дача игумену Паисию с братией "денежной и хлебной руги", церковного вина и тому подобное.

Военные отряды Белгородского края, охраняя Святогорский монастырь, исполняли важное поручение Правительства, именно: принимали ушедших из татарского или ногайского плена Русских людей, имели обязанность расспрашивать их о вестях и отправлять в города степной украйны, главным образом в Белгородско-Курский край. В Святогорском монастыре находили себе временный приют те дворяне, дети боярские и другие ратные люди, которым удавалось уйти из плена, как это мы видим из примера Белгородских детей боярских Сапелина и Жилина и других. В монастырь поступали раненые, туда направлялись военно-служилые люди для того, чтобы помолиться Богу, исповедаться и приобщиться Св. Таин Христовых, так как они в своих станичных разъездах всегда были на волосок от смерти. Настоятели Святогорского монастыря извещали воевод Валуйского, Белгородского и других о движении Татар. Так, в 1652 году игумен Игнатий переслал Валуйскому воеводе письменное известие, в котором было изложено, что в верховьях рек Тора и Торца стоят два мурзы с 15 000 Татар и намерены идти на Изюмский перевоз. Хотя Святогорский монастырь подвергался нападениям, но редко. Так, в 1679 году Татары разграбили и разорили его.

Во всяком случае Святогорский монастырь был в полной опасностей степи тем приютом и местом спасения, куда военно-боевая жизнь много раз приводила служилых людей Белгородско-Курского края, если им удавалось вырваться из плена, а также их жен или подростков детей, которые при представлявшейся возможности ускользали от надзора татар-мучителей и спасались в монастырское убежище.

[1] Карпово стороженье.
[2] Сюда же надо отнести Рыльск и Путивль с их территориями, хотя они имели и самостоятельное значение.
[3] То есть, производили военные действия.
[4] Столбцы Белгородского стола № 306.
[5] Столбцы Белгородского стола № 217.
[6] Царские грамоты на Корочу 1647 года.
[7] Фамилия Чичериных значится в Белгородской писцовой книге и десятне.
[8] Большим походом, набегом.
[9] То есть, воеводами, которые изо всех городов Курского края сойдутся к большому Белгородскому полку.
[10] Историко-статистическое описание Харьковской епархии арх. Филарета, 4-й отд.
[11] Ст. Хартахая в "Вестнике Европы" 1866 года, июнь.
[12] Акты Южной и Юго-Западной России. Том III.
[13] "Зук" - звук, шум.
[14] Нужно сказать, что Малороссийские и Запорожские казаки иногда соединялись с так называемыми воровскими черкасами и действовали совместно.
[15] Род дворян Буззубцовых значится в Путивльской десятне.
[16] "Рассматривать гораздо".
[17] "Бежать".
[18] Оба значаться в числе детей боярских в Путивльской десятне.
[19] Теперь заштатный город Харьковской губернии.
[20] Гаврило Вощинин значится в числе дворян и детей боярских в десятне.
[21] Необходимых.
[22] Внезапным, тайным нападением.
[23] Сумы и его уезд велено было отдать в ведомство Белгорода.
[24] Белгородского стола столбец 629.
[25] Белгородского стола столбец 688-й.
[26] Белгородского стола столбец 795-й.
[27] Белгородского стола столбец 771-й.
[28] Все эти сеунчи не перечисляются здесь, вследствие их многочисленности.
[29] Московский архив Министерства юстиции, Белгородского стола столбец 202-й.
[30] Очевидно, что взятый в плен татарин принадлежал к числу начальных татарских людей.
[31] Осажденные.
[32] Дворянин Курского края, Калужский воевода.
[33] Выборный дворянин Курского края.
[34] Разумеются сотни конного войска.
[35] Московский архив Министерства юстиции, Белгородского стола столбцы 1648 года.
[36] Мужиками и крестьянами воевода называет напавших на съезжую избу бунтовщиков потому, что хотя они и означались в списках стрельцов и казаков, но проживши более или менее значительное время в крестьянском быту, обмужичились. Теглев еще не успел образовать из них тех бравых воинов, которыми должны были быть стрельцы и казаки, постоянно занятые военной службой.
[37] Очевидно они были настроены против Теглева, сочувствуя явным бунтовщикам.
[38] Олешня - город, в котором Курчане дети боярские несли в то время военную службу. Он находился южнее Путивля, в пределах нынешней Харьковской губернии.
[39] То есть, новописных стрельцов.
[40] Зачинщиков мятежа.
[41] Личное имя Теглева.
[42] Киевская Старина, 1886 г.
[43] Верста, служившая для измерения вала, была равна 700 сажням.
[44] Т. е. просветов, для выхода и выезда из пределов вала.
[45] Белгородского стола столбцы № 181-й, 342-й, 288-й, 481-й.

 

Diderix / Сборник... / А.А.Танков. Оглавление / 16. / Далее

 

(с) designed by DP