Орловский альманах. № 4
Орел, 1952
Долгое время в исторической науке господствовало мнение о запустенни курско-орловской степи примерно в течение трех столетий, до середины 16 века. Это мение было принято также и филологами. Согласно этой точке зрения, получается, что курско-орловские говоры образовались довольно поздно, в 16-17 веках - на базе разнодиалектных волн колонизации, приливавших сюда с севера, что не соответствует действительности.
Эта земля и большие просторы к востоку и северу от нее накануне возникновения древнерусского государства составляли область вятичей, одного из восточно славянских племен. На племенном диалектном основании сложилась территориальная диалектная система.
В 11-12 веках в пределах, занимаемых ныне Орловской областью, имелись города Корьдно, Кром, Мценск, Новосиль, Синельск, Спаш [1]
А еще ранее, с 9 века, известно о торговом пути, пролегавшим в этой области по Оке на север, и пути, немного южнее, соединявшем Среднее Приднепровье с Доном и низовьями Волги [2]. Вероятно, большое значение имел тогда район верховья Оки, центр излучения во всех направлениях удобных речных коммуникаций (Ока, Сосна, Свапа, и другие), которые только потом, с истреблением лесов и по другим причинам, стали малопригодными или вообще выпали как пути сообщения.
Следует помнить: Верхнее Поочье - в пределах Среднерусской возвышенности, а эта возвышенность “была узлом четырех основных водных систем: Волжской, Днепровской, Западнодвинской и Волхово-Ильменьской: здесь лежат их верховья: от сюда они ведут на Каспий, Черное море, Балтику" [3].
Имеются данные о том, что Киев получал ладьи, изготовленные в верховьях Днепра, почему не возможно предположить их доставку из района между Окой и Сеймом, района могучих дубовых лесов? Вероятное в нем изготовление ладей, существование волоков, наличие, видимо, еще до 11 века центров ремесленного производства, благоприятные условия для земледелия и скотоводства, бортничества и т.д. - все это предпологало постоянный состав населения, которое довольно часто общалось с обитателями как более северных, так и более южных мест. Есть основание допускать и активные связи с Востоком. Характерно, например, что в устье Тихой Сосны были воздвигнуты большие белые каменные столбы, поразившие воображение проезжавшего там митрополита Пимена и его спутников [4]. Подобные путевые знаки в виде огромных валунов, больших каменных крестов находим и на других речных системах Европейской части СССР.
12-13 века застают Верхнее Поочье и бессейн Быстрой Состны в составе Новгород-Северского и Черниговского княжеств. В этом приходится видеть продолжение традиционных связей данной территории со Средним Поднепровьем. Затем восточная ее половина попала под власть Рязани, а затем явилась местом образования Верховских княжеств. Во второй половине 15 начале 16 века интересующая нас территория входит в Московское княжество.
Названная область лежала на пути татар, прорывавшихся на север. Именно здесь пролегали дороги, "сакмы". Муравская пересекала Быструю Сосну близь впадения в Ливенки, в направлении на Тулу. Пахнутцева с верховья Сейма шла к истокам Оки и далее на Мценск. "Свинная", преодалев Сейм около Льгова, устремлялась в сторону Болхова. Являясь в месте с Курской землей порубежной. Однако татарам никогда не удавалось, хотя бы на короткий срок, овладевать его пространствами.
Нельзя терпеть концепции, "научно" принижающей высокие моральные качества русского народа - его героизм и стойкость в борьбе с врагами. Эта концепция - "теория" запустения степи в 14-16 веках. По "теории" выходит: население курско-орловских мест в период татарской опастности проявило себя лишь с той стороны, что, опасаясь набегов татар, устремилось в дремучие леса к северу и западу. Вся эта область на два и даже три столетия вычеркивалась из истории. П.Милюков, например, писал: "Весь юг России, начиная с Орловской губернии, представлял... совершенную пустыню в 14-15 веках" [5]
Пресловутая "теория", как было сказано, принималась и филологами. "... где и как началось запустение, мы точно этого не знаем", - говорил Д.К.Зеленин и, тем не менее, ставил в упрек русским диалектологам, что "этми фактом запустения целого ряда южных великорусских губерний и притом запустения не на одно столетие" они обычно пренебрегают или не придают этому должного значения" [6].
В самом крайнем случае допускалась обитаемость лесных углов на западе очерченных пространств.
В свидетельство запустения привлекали сообщение путешественников конца 14 века - митрополита Пимена и его спутников. В 1389 году они посетили верхнее Подонье. [7] Это был район где до этого за девять лет развернулись события, связанные с Куликовской битвой. Можно с уверенностью думать, что спустя лишь несколько лет после проезда Пимена тут снова кипела жизнь. Возьмем места, расположенные несколько южнее. Какое же это запустение, если на встречу спутникам выехал елецкий князь "с бояры своими и со многими людьми". [8]
Больше того, поселения русских в краях, лежащих еще южнее, фиксирует письмо митрополита Феогноста (умер в 1353 году), адресованное, между прочим, и "ко всем крестьянам Чермного Яру, и ко всем городам по Великую Ворону". Сравните строки в грамоте митрополита Алексея: "ко всем крестьянам, обретающимся в пределе Червленого Яру, и по караулам возле Хопер до Дону" [9]
Доказывая реальность запустения, Д.К.Зеленин упоминает следующий факт: в 1571 году в целях обороны от татар была выжжена степь от Дона до Днепра. Выжигание производили служилые люди городов Мещеры, Данкова, Дедилова, Крапивны, Новосиля, Мценска, Орла, Рыльска, Путивля.
"Каждый город, - пишет Зеленин, - конечно, жег около себя и из перечня городов можно заключить о пространстве выжженой степи. Ясно, на сколько пуста была степь в эту пору: при сколько-нибудь значительном населении выжигать ее на столь большом пространстве было немыслимо". [10]
Но служилые люди городов, называясь, к примеру, мценянами или новосильцами, относились в значительной части к населению деревни. Сказки ельчан и новосильцев, поданные в середине 17 века, свидетельствуют об этом как явлении не новом, как раз именно потому, что степь от Дона до Днепра оказалась заселенной, явилась реальной оборонная мера столь больших масштабов, было обеспечено ее проведение, не угрожающее селениям, тем более, что они лепились обычно по водным рубежам.
Тот же ученый в виде оговорки признает: "Однако население в степи уже существовало; о том красноречиво говорит хотя бы существование здесь городов" [10]
Выходит, население было, но, если судить по сказанному о нем, главным образом городское. Не вероятно, что бы городские центры с достаточным военно-служилым контингентом, с посадскими людьми и другими обывателями не имели в окружении значительного населения - производителя сельскохозяйственной продукции и сырья для ремесленного производства. Напомним: южная "украина" и для центральных областей государства имела важное, не только военное, но и хозяйственное значение. К 17 веку роль ее как житницы России вполне определилась. В 17 столетии, констатирует Ю.В.Готье, экономический центр тяжести Московского государства премещается на юг" [11].
Против "теории" запустения говорит и следующий факт. Когда обращаемся, например, к елецким документам начала 17 века, невольно замечаем: предметом торга служит то, что, казалось бы, в Ельце не имело товарной ценности (щепа, лубье, колья и т.д.), если бы его район до 17 века не был густо населен и, значит, сохранаял бы еще массивы чернолесья [12], [13].
Предположив сплошное истребление лесов за какой-то сравнительно малый срок, мы должны допустить массовую колонизацию Елецкого уезда в течение этого времени, о чем отнюдь нисколько не свидетельствуют источники. А на то, что здесь были леса в достаточном количестве, указывают местные названия жилых и хозяйственных строений, рассеянные в елецких текстах начала 17 века, - изба, клеть, ошмянники и т.д., т.е. все те виды построек, которые характерны для богатого лесом севера. Обычных в безлесной полосе названий хата, пуня вовсе не встречаем. Значит, обезлесенье - следствие вырубок на протяжении довольно длительного времени.
О старой заселенности Елецкого уезда говорит челобитье жителей Ельца и уездных людей на боярина И.Н.Романова, составленное в 1628 году. Не окуда-нибудь, а прежде всего из Елецкого уезда силой вывозил он крестьян в свои лебедянские владения. Ельчане сообщают о разорении многих по этой причине сел и деревень. Не могли эти многие селения возникнуть в короткий срок, поскольку, повторяем, нет никаких сведений о массовом приливе неселения в эти места.
По выборочным данным А.А.Новосельского, за двадцатые годы 17 века в Елецком уезде разместилось 149 семей беглых [14]. Увеличив число их в десятеро, мы и то не получим того неселения которое могло бы в четверть века неполнит хотя бы третью часть упомянутых многих селений. Кстати, надо принять во внимание учтенные А.А.Новосельским случаи бегства крестьян из Елецкого уезда.
Вовсе не вяжутся с представлением о запустении степи события крестьянской войны начала 17 века. Именно Курско-Орловский край дал скопление могучих народных сил, поднявшихся с оружием на борьбу с крепостниками; при этом среди восставших видим не только горожан, но вместе с тем и массы крестьянства. Еще до восстания Болотникова, осенью 1604 года "приходили на Орловские места войною Околенские волости мужики и кромчаня. И головы Григорей Микулин да Истома Михнеев с Орла посылали на них посылку Самоила Ладожникова с сотнею и мужиков побили" [15].
Откуда могли бы в начале войны явиться к Болтникову массы восставших, если б в первой половине 16 века юг России представлял собой "совершенную пустыню"? Значит, юг распологал значительным людским составом задолго до восстания.
Важным доказательством населненности курско-орловских мест намного ранее начала 17 века служит и то, что сельское степное население, рассчитывая отважить татар своими силами, в начале этого века по собственной инициативе воздвигает острожки.
Так, в 1641 году, сообщает А.А.Новосельский, было указано снести на территории Курского уезда (только одного уезда!) восемь остражков, сообруженных населением, чтобы "уездные люди в них не садились в осаду, а бегали бы в город" [16]
В 1632 году "Многие жители Новосильского уезда не успели или не хотели "сесть в осаду" и оборонялись самостоятельно. "В селе Вежи..., собрались в осаду детей боярских и всяких других чинов людей из многих сел более 2000 человек" [16]
Сравните еще: ливенский воевода жаловался, что "уездные люди в осаду в город не едут, укрепили в селах и деревнях дворы во многих местах за острожков место" [17]
О больших людских резервах края, говорит заселение города Чернавска. Достаточно было в мае 1635 года объявить о его основании, как тут же явилось 80 первых посленцев, а в июне Москва утвердила состав его гарнизона, "прибранного" за счет "государевых вольных людей" в 300 человек. [18]
Из других явлений, аналогичным образом косвенно указывающих на обитаемость нашего края в период мифического запустения, остановимся на трех.
Первое. Хотя опастность от набегов татар еще не миновала, в середине 17 века множество детей боярских ельчан и новосильцев было послано на службу в Киев. Если б, скажем, до середины 16 века Орловская земля переживала запустение, откуда взяться такой внушительной военной силе, которой хватало не только для орловских гарнизонов, но и для несения службы в пределах Украины?
Обыкновенно ссылаются всегда на ее смещение с севера. Переведенцы с севера составляли обычно лишь ядро, "обраставшее" новым контингентом уже на новом месте. Например, в истории Орловского уезда П.Смирнов фикисирует следующий факт.
"Дети боярские, вероятно, являлись в уезд и волею и неволею [19]; они же были созданы на месте из разного рода бродячих и неслужилых элементов. Так, около 1577 года состоялся приговор о приборе на Орле 420 казаков: они понадобились для польских посылок (станицы); тогда же на сторожи уезжало 78 казаков. Однако писцовая книга знает только детей боярских, станичных и сторожевых. Очевидно - это казаки, поверстанные в дети боярские" [20]
"Сползание" на юг различных групп населения, разумеется, было как в порядке правительственной, так и вольной колонизации, но в формировании населения курско-орловского этот процесс сыграл лишь вспомогательную роль.
Второе. От 17 века сохранились челобитные о постройке церквей [21]. Основанием просьб обыкновенно служит дальность до билжайшей церкви. Что же это за дальность? 5-7 верст! И это в Ливенском уезде наиболее страдавшим от татар. Невозможно поверить, что такая заселенность уезда сложилась в течение каких нибудь 70-80 лет, да еще в обстановке частых набегов татар.
Наконец, последнее. Пользуясь данными писцовой книги Орловского уезда, составленной в 1594-95 годах, П.Смирнов подсчитал, что плотность населения Орловского края, в частности уезда, в конце 16 века составляла восемь человек на квадратную версту. Произведенное им сравнение более поздних цифр по Орловской губернии, с одной стороны, и Европейской России в целом, с другой, рисует нам такую картину:
1724 год. В Орловской губернии 10-20 чел на кв.версту, а Европейской России 4,3 человека на кв.версту.
1797 год. В Орловской губернии более 25,1
1846 год. В Орловской губернии 34,7 человек на кв.версту.
1897 год. В Орловской губернии 53,7 человек на кв.версту.
1897 год. В Орловской губернии 40-60 человек на кв.версту, а Европейской России 22,2 чловека на кв.версту.
Судя по этим сведениям, плотность населения в Орловском крае в конце 17 века могла превышать плотность населения Европейской России втрое вчетверо. Столетием раньше она едва ли уступала средней плотности в черте Европейской России или, что вероятнее, заметно превышала ее. Так опираясь на актовый материал, П.Смирнов с полным основанием утверждает: "Меж Рыбницей и Оптухой было густое население еще в 1577 году, когда тут оставили сторожи из Орла [22].
Между прочим, им подмечено: приправочные книги начала 17 века регистрируют в Ливенском уезде занчительное количество тождественных с орловскими имен. Наблюдение интересное. Но оно, нам кажется, не верно истолковано как след перемещения многих детей боярских в Орловский уезд из Ливенского, который старше Орловского на два десятка лет. Мы расцениваем этот факт несолько иначе. Это свидетельство давней обитаемости всего Орловского края, исторической однородности его населения, во всяком случае, его основной, решающей массы.
Все приведенные нами факты косвенно указывают на заселенность курско-орловских мест в 14-16 веках. Прямые указания на то, что Курско-Орловская земля была вполне обитаема и до 16 века, находим в курско-орловских говорах. Установленная в курско-орловской черте география типов аканья, закономерные связи между ними не могли сложится в короткий срок заполнения Курско-Орловской земли волнами колонизации, притом диалектно пестрыми. И размещение типов аканья и связи между ними неопровержимо свидетельствуют о наличии постоянного русского населения на курско-орловской территории еще до так называемого сползания населения с севера, иными словами, в 14-16 веках.
1. Смотри составленную Б.А.Рыбаковым схематическую карту населенных пунктов домонгольской Руси в 1 томе “Истории культуры древней Руси”, М-Л., 1948
2. Смотри схему торговых путей 9-11 веков (составлена Б.А.Рыбаковым) в 1 томе “Истории культуры древней Руси”, М-Л., 1948
3. Истории культуры древней Руси, М-Л., 1948. Стр. 280
4. Никон. Летопись. 1389
5. Очерки по истории русской культуры, 1, изд. 3., стр. 53
6. Великорусские говоры с неорганическим и непереходным смягчением задненебных согласных в связи с течением позднейшей великорусской колонизации. 1913. Стр. 33
7. Никон. Летопись. 1389
8. Там же
9. Цитируем по работе Г.Германова “Постепенное распространение однодворческого населения в Воронежской губернии” - Записки Русского географического общества, кн. 12, СПб, 1857, стр. 193, 233
10. Зеленин Д.К. Указатель сочинений, стр 34
11. Замосковный край в 17 веке, М., 1937, стр. 88
12. Центральный государственный архив древних актов. Разрядный приказ. Р. в. 1, д. 16, лл. 25, 31об., 32об., 35об.
13. ЦГАДА. Разрядный приказ. Книги денежного стола, 342, л. 1406.
14. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в 17 веке, стр. 163.
15. Белокуров С. Разрядные записи за Смутное время, 1907, стр. 238.
16. Указатель сочинений, стр. 408.
17. Указатель сочинений, стр. 211.
18. Указатель сочинений, стр. 299.
19. В степи убегали не только тяглые, но и служилые элементы.
20.Орловский уезд в конце 16 века по писцовой книге 1594-95 гг., Киев, 1910, стр. 59-60.
21.Смотри Н.А.Соловьев. Сарайская и Крутицкая епархии, в. 3, М., 1902, стр. 22 и след.
22.Указатель сочинений, стр. 63.
© С.В.Кочевых, 2010
